– Пока не могу сказать, – вздохнул Дан. – И не обижайся, пожалуйста, я клятву давал. И как только доберемся до берега, должен уйти. Потому и хотел, чтобы у тебя остался мой родовой браслет. Лишь до тех пор, пока я не вернусь и не принесу другой.

Вот теперь я все поняла, и мне снова стало стыдно. Он вовсе не желал пристроить потертую бижу в хорошие руки, а пытался оставить меня в статусе своей невесты. И с этого момента я начинаю всерьез страшиться операции, которую они задумали.

– Я согласна, – протянула ему правую руку. – Давай свой браслет.

Выражение счастья на лице мужчины, который как-то незаметно и почти против моей воли занял у меня в сердце лучшее место, примирило с необходимостью таскать тяжелый, старинный платиновый браслет, украшенный десятком камней и какими-то символами.

– На правой символ семьи носят вдовы. – Нежно поцеловав запястье, Данерс осторожно поменял поданную ему руку. – Невесты носят на левой. И я очень надеюсь, что тебе еще лет триста не придется снимать с нее мой браслет.

И не успела я ответить, как на левом запястье плотно защелкнулся блеснувший камнями браслет. Магистр явно спешил застолбить захваченную территорию.

– Начинаю ощущать себя трофеем, – буркнула смущенно, разглядывая макушку нежданно обретенного жениха, нежно целующего мои пальцы. – Как-то очень быстро все происходит… ты хорошо подумал?

– Твой вопрос немного запоздал, – глаза Дана лучились смехом и невероятной нежностью, – но вполне закономерен. Да, любимая, я подумал очень хорошо. Я думаю о тебе с той самой минуты, когда ты светлым духом-спасителем возникла в моей камере. И никогда еще не был так уверен в своих чувствах. Ты самое лучшее, что случалось в моей жизни, я помню каждое твое слово и каждый взгляд…

Он смолк, пытливо заглядывая в мои глаза, и на какое-то время я потерялась в смешении ощущений и чувств, во внезапной смелости и восторге.

– Я тоже помню каждое слово, – отдышавшись от первого поцелуя, растроганно призналась в ответ. – Ты сказал: «Рановато явился, бывший друг мой Жетмос».

– Ну да, – по лицу Данерса мелькнула мрачная тень, – тогда мне не верилось во внезапных спасителей. Но ты немного ошиблась, я не знаю никого с таким именем, тем более из числа «друзей».

– Дан, – терпеливо начала разжевывать ему очевидную для самой истину, – у меня отличная память на лица и имена. Я же работала продавцом, там нельзя ошибаться с именами выгодных заказчиков. А в твою камеру попала уже шеоссом. А у них, как мне объяснили, память и вовсе безупречная. И это суровая необходимость при таком образе жизни. Ни один не имеет права что-либо перепутать.

– Но я ведь должен его помнить… если, по твоим словам, он был главным мучителем? – осторожно попытался убедить меня Данерс, но добился противоположного результата.

Мне вдруг отчетливо вспомнились «запертые» воспоминания Дуси и отца, и стало до дрожи страшно за деда и магов, лезущих сейчас в какую-то ловушку. Ведь если Данерс напрочь «забыл» про какого-то Жетмоса всего за несколько дней, прошедших с момента освобождения, значит, ментал, способный кастовать такие мощные заклинания, все время находился где-то неподалеку. Да почти рядом с нами! И от понимания этого нависшая над дедом и моими новыми друзьями угроза становилась еще ужаснее.

Ведь нет никого страшнее человека, который, подчиняясь внутреннему приказу невидимого повелителя, вдруг бьет в спину тех, кто стоит возле и не ожидает от него такой подлости. Впрочем, возможно, он и сам от себя ничего подобного не ждет.

И мне остается лишь надеяться, что в мозгу Данерса не заложено подобного приказа. Но пока я в этом не буду уверена на сто процентов, доверять ему так, как всего пять минут назад, уже не смогу. И значит, у меня остался только один способ защитить себя от его действий и собственных ошибок – надеть шкуру шеосса.

– Извини, – расстроенно вздохнула я, закончив объяснять Дану, почему в его объятиях вдруг оказалась не девушка, а зеленая обезьяна, – но так мне спокойнее. И за себя, и за тебя. Никто ведь не знает, какие еще приказы хранятся в глубинах твоего сознания. Ты ведь сам будешь потом казниться, если сейчас вдруг захочешь напасть на меня, как тогда в доме Винка.

– Я не сержусь, – мрачно отказался он. – Мне просто впервые в жизни хочется убить гада, испортившего нам этот день. Тебе, наверное, говорили, как трудно магу найти свою половинку. Мы ведь намного сложнее, взыскательнее и чувствительнее, чем простые селяне или лавочники. Это они выбирают пару по тому, что видят в вырезе платья… прости за такие подробности. А я тридцать лет старался рассмотреть во всех встречных девушках свою единственную, отчаявшись найти ее в надменных магинях.

– А я искала тебя пять лет, но это тоже было очень долго, – призналась я, поглядывая на стремительно приближающийся берег.

Пулю передалось мое нетерпение, и он гнал лодку, как хороший мотор. Да и волны теперь были нашими союзниками.