Первая часть «мерлезонского балета» отыграна, и, надеюсь, достоверно.

Пару часов я просто сидела, закрыв глаза и всматриваясь в окружающий мир ощущениями аржабля. Они не совпадали с нашими, но человеческий мозг – это самый гибкий и лояльный к незнакомым программам процессор. Ведь слышим же мы в голосе чтеца свист зимних вьюг и шепот ночного камыша над потоком. К тому же во мне, судя по всему, постепенно адаптировались особые способности шеосса, и местность, над которой мы пролетали, я видела почти как наяву.

Только находящиеся на земле предметы, луга, рощи, деревеньки и поля были плоскими, словно нарисованными, а вот потоки воздуха и магический луч казались почти осязаемыми. Но ярче всего чувствовались летевшие следом аржабли и путешествующие со мной маги.

Леттенса я нашла неподалеку, тихо спящего в каюте напротив. А вот пилот, замотанный в разноцветный кокон щитов, сидел впереди и постоянно посматривал в висевшее перед ним туманное оконце, в котором виднелось мое одетое в камуфляж тело, мирно лежащее на кресле.

И вот это было огромным промахом: не следовало мне показывать магам все свои возможности. Хотя они и так уже многое знали, но до сих пор хотя бы не догадывались, как обстоит у меня дело с резервом. А теперь постараются его истратить, если я правильно понимаю обстановку, исходя из опыта компьютерных боев.

И еще мне теперь с предельной четкостью ясно, почему дед всегда был против моего желания качать танка. Приходилось брать хила, хотя тогда это сердило неимоверно, потому что его вырастить в разы труднее. Особенно если никто не помогает прокачивать левелы. Зато сейчас, имея большой опыт прохождения арен и данжей, я легко разгадывала намерения магистров, и оптимальные планы борьбы сами выстраивались в мозгу.

К концу четвертого часа полета мне захотелось есть, и я не стала себе отказывать в такой малости. Создала пару больших чебуреков и стакан кофе со сливками, плотно перекусила и потянула к себе энергию из окутывающего пилота кокона.

Попутно отдавая часть оживившемуся аржаблю. По моим расчетам, он как раз находился на максимальном удалении от башни Крихета и стремился встать на луч башни назначения. А мне нужно было помешать ему в этом и свернуть в сторону.

Не важно в какую, лишь бы вырваться из западни так, чтобы Хаттерс остался непричастен.

Мне даже карта не нужна, и не имеет никакого значения, где я заставлю летуна выпустить меня на волю. Лишь бы это было поле или лесок. Хватило свободы, на десять лет вперед наелась. И никакой любви пока тоже больше не хочу, только возможности привести деда и пожить спокойно, пока он что-нибудь придумает. У него это получается лучше, чем у меня, достаточно вспомнить, как он сумел устроиться в совершенно чужом мире.

А я в родном, зная заранее, где и кого нужно искать, сумела вляпаться во все кучки, какие разложила на моем пути судьба.

Магистр почувствовал, что его обирают, когда на нем остался лишь жалкий воздушный щит, и принялся лихорадочно наращивать защиту. А я, пополнив до отказа свою безразмерную ладанку, потянула его энергию с удвоенной скоростью и начала полностью сливать в аржабль, одновременно пытаясь заставить его свернуть с луча.

Водитель сопротивлялся почти час, не иначе был увешан накопителями. И все же проиграл. Рухнул в кресло и уснул, не заметив снотворных пилюль, которые я десантом забросила ему в желудок. Все-таки целитель с опытом хила и знанием препаратов чужого мира – это сногсшибательная смесь.

Несколько секунд я отдыхала, последний раунд дался не так уж легко, потом закрыла глаза и попыталась слиться сознанием со стремительно несущимся куда-то обожравшимся аржаблем. И похолодела, обнаружив, что он стоит на встречном луче.

Спросить, где и когда пилот умудрился меня переиграть, было не у кого, да и ответ на этот вопрос никакого значения сейчас не имел. Все равно аржабль не остановится, пока не доберется до башни, там его ждет особое угощение из питательной смеси. А я даже представления не имею, куда попаду, зато уверена, что там меня обязательно встретят магистры с Тегуэня.

Аржабли ведь – не единственный летающий транспорт этого мира, и отнюдь не самый быстрый.

С этого момента я больше не строила планов, зато упражнялась в созидании вещей и их поглощении. И через некоторое время поняла, что моя ладанка каким-то образом постепенно растягивается. Или это растет моя собственная способность накапливать и сохранять в себе энергию?

Разумеется, я догадывалась, что бесконечным этот процесс не может быть, и все время прислушивалась к себе и не давала ладанке нагреться слишком сильно. Но магию из аржабля тянула без стеснения, помня, что резко останавливаться они не умеют.

А когда почувствовала на горизонте теплую звездочку башни, то снова слилась сознанием с аржаблем, уговаривая его притормозить. Влепить летуна в башню или какое-то строение мне вовсе не хотелось; о том, что станет с ним в подобном случае, книжка умалчивала.