Первый узник, найденный нами, тоже был наг, грязен и худ, и его седая голова мелко тряслась, когда он, ослепнув от внезапного света, пытался нас рассмотреть, стыдливо прикрываясь искалеченными руками.

Я мгновенно поняла, что сейчас бедолага не поймет и не примет на веру ни одно из наших объяснений, и забросила в его желудок стакан бульона с таблеткой снотворного.

Старик уснул почти мгновенно, как засыпают изголодавшиеся младенцы, наконец получившие молоко.

– Что вы с ним делали? – поворачиваясь к спутникам, осведомилась я, и сама поразилась, услыхав свой голос.

Разве когда-нибудь раньше в нем шипели разбуженные ранней весной гадюки, готовые впиться в любое шевельнувшееся существо?

– Могу только догадываться, – мрачно пробормотал Данерс, отвернулся и начал одевать старика в созданную мной пижаму.

– А я вообще никогда сюда не ходил, – огрызнулся Леттенс. – Мое дело было очаровать и уговорить.

– А потом привезти в замок, сдать палачам, – тем же шипящим от ненависти голосом продолжила я, – и спокойно идти спать, не думая о том, что стало с людьми, которые поверили твоей улыбке и внешности!

– Я лишь выполнял приказания! – вскинулся красавчик, что-то рассмотрел в моем взоре и отвернулся, кривя губы. – Как и все остальные… Мы ведь были уверены, что охраняем порядок на Эдинте ради спокойствия жителей.

Я прожгла его яростным взглядом, умом осознавая справедливость оправданий, но сердцем не желая прощать такое бездумное, безответственное отношение к чужим судьбам.

– Варьяна, – позвал инквизитор и, аккуратно подбирая слова, намекнул: – Ты сказала очень правильную вещь – каждый должен иметь шанс на исправление.

– Ладно, – помолчав, признала справедливость замечания. – Перенесите его в тот зал, и идем дальше. Леттенс, ты хоть приблизительно знаешь, сколько их здесь?

– Жетмос сказал, – мрачно выдавил он, – будешь тринадцатым. Но с вами или нет, мне неизвестно. Я и в самом деле никогда тут не был.

– А Котя их чувствует? – осторожно спросил меня Данерс.

– Да, но считать он не умеет. Ближайший где-то там. – Я показала рукой направление, и мы пошли к следующему пленнику, послав обольстителя уносить старика наверх.

Разумеется, до конца блондину я не доверяла, но надеялась, что у него хватит ума не совершать глупостей.

В следующую камеру я не стала входить так опрометчиво. Сначала забросила на расстоянии в желудок узника снотворное и полстакана морковного сока, начиная понимать, как осторожно нужно давать еду этим изможденным людям.

А когда заглянула в тесную каморку и разглядела спящую на дощатой лежанке юную девушку, вмиг очень четко осознала, как нелегко быть целителем, если не умеешь смотреть на чужие раны, при этом не содрогаясь от жалости к несчастным и ненависти к их мучителям.

– Иди ищи следующего, – попытался выставить меня из камеры потемневший Данерс, но я упрямо мотнула головой:

– Я лекарь.

Но первым делом создала теплую пижаму и удобную каталку. А потом, чуть прикрыв глаза и осторожно водя руками над скорчившимся клубочком телом, убрала все горячие очаги боли, обдала несчастную теплым дождиком и одела в пижаму.

Инквизитор присоединился ко мне, когда нужно было переложить узницу на каталку, и сам взялся за ручки.

А едва мы вывезли ее в коридор, в другом конце появилась странная парочка. Свободно и уверенно шагавшая к нам Шейна в своем строгом шелковом платье и понуро бредущий за ней Леттенс.

– Эйна Шейнассия Солмерс? – потрясенно охнул Данерс и замер, словно споткнулся.

– Да, я, – небрежно откликнулась Шейна и протянула ко мне руки, глядя так мягко и ласково, как не смотрел никто и никогда, кроме незабвенной няни и деда.

И я не выдержала, ринулась в эти объятия как в спасательный круг, вдруг резко поверив, что теперь все у меня будет хорошо и никакие команды инквизиторов не станут больше покушаться на мою свободу.

– Ты молодец, – гладя меня по вздрагивающей спине, хвалила шеосса, – справилась с негодяями. А сейчас соберем узников и поедем домой, тебе нужно отдохнуть.

– А мы? – как-то растерянно спросил хозяин замка.

– Вы? – на миг оглянулась она и снова повернулась ко мне. – Живите, раз она вас простила.

– Шейна… – не выдержала я, вытерла слезы и вздохнула, – я понимаю, что они виноваты… и очень. Ведь взрослые люди, могли бы и раньше сообразить, что занимаются далеко не добрыми делами. Но Хаттерс сказал, что Клаурт имеет способность убеждения и, как я подозреваю, давно вооружился усиливающими артефактами. Да и мнение совета наверняка сыграло роль…

– Чего ты хочешь от меня? – Ее тон стал чуть прохладнее, но я этим больше не обманывалась.

– Им нужно помочь. Если мы сейчас оставим их тут вдвоем, то через несколько дней об этом узнают все магистры острова Тегуэнь. И попытаются вернуть такой удобный форпост. Нельзя же бросить их на произвол судьбы. Ты же мудрая, дай совет, а если можешь, помоги.

– Хорошо, – испытующе смотрела она на меня. – Но не даром. Сто лет.

– Идет. – Торговаться в таком вопросе я считала неэтичным.