— Честно, но глупо. Не уйдете сами, я найду способ убрать вас из академии, — гнев начал поднимать свою голову.

— Я в этом не сомневаюсь, богиня равновесия, — продолжала спокойно вести диалог банши, — но мы будем бороться. Никто из нас не оставит вас в такой трудный момент.

Она говорила правильные вещи. Скорбящие всегда были мудрыми существами. Однако как мать она должна была понять мое нежелание причинять своим уходом боль детям. Я не хотела, чтобы они страдали, видя мое распадающееся тело. Это сделает грусть и скорбь невыносимой.

— Смиритесь, Куилагур. Ваша семья хочет быть рядом с вами все оставшееся время мирской жизни, — произнес розововолосый мужчина с такого же цвета глазами.

Удивительно необычное существо, что являлось фениксом и нимфой вместе. Полукровка. Капризный, вредный, но верный. С моей невесткой и сыном прошел через многое и защитил их мир. Однако между нами сохранилось какое-то коварно-ехидное положение.

— Кто притащил нимфу на Алито? Вы хотите, чтобы наша принцесса упала в обморок от вида крови? — я откровенно подшучивала над прошлыми замашками принца фениксов.

— Обмороки — это прошлый век. Теперь в моде самому пускать кровь, — парировал весьма достойно Ласкан.

— Дана, тащить ЭТО было так необходимо? — я ткнула пальцем прямо в лоб феникса. Тот устоял и даже не умер.

А ведь раньше, без барьера, наша розовая нимфа умирала от малейшего синячка и пустячка. Такая вот межрасовая особенность была у мужчины.

— Он вызвался посмотреть…

— Посмотреть на мою кончину? — уточнила у банши, а потом снова повернулась к фениксу, — прости дорогой, все билеты на это шоу проданы, — и пульнула в мужчину сгустком тлена.

Тот моментально сгорел в розовом пламени. И тишина-а-а… Сразу так уютно стало.

— Благодарю, — буркнула Дана и начала петь скорбную песню по усопшему.

Ведь банши плакальщицы и их изначальная задача, провожать песней души умерших. Однако наш пернатый умирает по десять раз на дню и столько же возвращается, поэтому у невестки явно першит в горле сутки напролет. Кажется, старший установил на Ласкана какой-то барьер, и больше его не убьешь тычком, как раньше. Однако против тлена не спасут и стены.

Пока невестка напрягала связки, просмотрела на своего кельпи. Палан стоял тихо за спинами моих сыновей и неосознанно прикрывал своего младшего сородича.

— Привет, Кайа. Как дела? — весело поприветствовала младшего брата своего коня.

Когда-то Палан и Кайа почувствовали зов хранителя от Даны. У младшего он был много сильнее, поэтому он и стал компаньоном моей невестки. А вот Палан стал кем-то наподобие обузы в их дуэте, третьей ногой. Но вот явилась я, Синул спасен, а ко мне прибилась тамошняя зверушка. Так и завела себе кельпи. Не взяла бы с собой, был бы труп, а так ничего, живой и здоровый. Только слегка дерганный и на диете.

— Приветствую вас, Куилагур, — мальчишка поклонился аж до пояса.

Хотя какой он мальчишка. Уже мужчина. Ростом почти с брата, как и телосложением.

— Палан, а почему ты меня так не приветствуешь? — я кинула косой взгляд на коня.

— Ты мне плюнешь в затылок, — огрызнулся кельпи.

— Есть такое, — отнекиваться не стала. Такие уж у нас отношения с этим гордецом.

— Орки залетные! Я уже месяц жил без смертей! — плевался за спиной воскресший феникс, — я же прибыл из лучших побуждений! Зачем крайности?

— Я хоть и умираю, но тлена во мне хватит, чтобы убивать тебя вечность, — ласково пропела, оборачиваясь к возмущенной нимфе.

— Молчу, — нервно улыбнулся Ласкан и сел в кресло.

— Мам, — позвал Динаристан, — мы не помешаем. Не будем лезть в твое обучение, не будем выделять среди студэо. Но позволь остаться рядом. Так нам будет легче.

Я окинула взглядом всю компанию и увидела одинаковое выражение лица. Решительное. Эти не отступятся, упрямы сверх меры, тут Тьма был прав. Не хотелось давать заднюю, но напирали со всех сторон и слаженно. Подготовились.

Даже парламентером выбрали уравновешенную банши, что била фактами наотмашь, и разговор не перетек в обычную перебранку. Не удивлюсь, если братик тоже приложил о всему этому свою божественную длань. Осталось теток сюда созвать, и МАМе наступит конец. С шиком и фанфарами, но окончательный.

— Ба, — обратился ко мне Орхей, — я всегда хотел учиться в академии. Но тебя я люблю больше, ты же знаешь. Скажешь уйти, и мы уйдем. Я уговорю отца и мать.

А мальчик уже вырос. Стал мудрым и смелым. Не могла я ему отказать. Как и им всем. Хотят быть рядом последние месяцы, возможно, годы, пусть будет так. Атаку всех и разом даже мне не отбить.

— Не нужно было заводить такую большую семью, — пробурчала и вышла из комнат старшего.

Молчание, знак согласия.

Зима закончилась в спокойствии и равномерной учебе.