— Тебе придется самой найти ответ, я не имею права поведать больше, ведь будущее слишком неопределенно. Ну а пока у тебя есть одна составляющая союза, и ты знаешь место, где он должен быть заключен.

— Здесь, где сам знак, на Пустошах?

— Верно. Тебе нужно будет вернуться сюда со второй составляющей, иначе никак. А теперь пойдем, я провожу вас к нужному ходу. Шепоту пока тяжело будет лететь над скалами, так что придется вам снова идти подземным путем, — она направилась к выходу из хижины.

Я взяла возмущенно пыхтящего Гринфрога и поспешила за ней.

Шаманка отвела нас к другому подземному пути, он находился дальше от ее хижины, но сам теоретически был короче — так что по времени хоть как выигрывали. И пока мы шли по склону, я успела по пути налюбоваться. Сколько же здесь драконов… И насколько величественными они выглядят… А у самого скального хода расположилось целое семейство. Трое совсем еще маленьких неуклюжих драконят носились вокруг родителей, беспрестанно падая. Но то отец, то мать успевали придержать их хвостом или лапой, и едва вернув равновесие, малыши весело мчались друг за другом дальше. При виде нас взрослые драконы сразу насторожились, но шаманка сделала знак рукой, видимо, давала понять, что я, хоть и человек, опасности не представляю. В очередной раз неприятно кольнуло в душе.

Пусть в университете я видела в основном лишь ездовых, но все они каждое мгновение выглядели настороженными и зажатыми, словно в любой момент ожидая удара. Да и каково им, гордым свободолюбивым созданиям, жить в неволе, быть тупо «тренировочным пособием» для людей? А ведь наверняка некоторые студенты, как и Иллара тогда на первом занятии, не гнушаются бить магией. Да и как, интересно, занимаются охотники? Неужели они прямо на живых драконах учатся убивать?..

Меня аж мороз пробирал от всего этого. Особенно теперь, когда я видела, как драконы живут на свободе. Да какое вообще люди имеют право так жестоко с ними поступать?! И слова шаманки о необходимости союза с каждым мгновением укреплялись в мыслях все сильнее. Вот только, если Гринфрог — лишь одна составляющая, я даже предположить пока не могла, что может быть второй. Но это я собиралась узнать у лорда Сагрейна. Прямо ему сказать, что знаю про орден, и что вот он, сереброкрылый светозар. А уж они, взрослые и мудрые, наверняка знают, как столь необходимый союз установить.

Напоследок шаманка явно хотела сказать мне что-то еще, но не стала. Лишь попрощалась, с надеждой, что я все же найду ответ и вернусь еще на Драконьи Пустоши. Вот только по самому ее тону, было ясно, насколько она в этом сомневается.

И снова нас ждал горный туннель, но на этот раз и вправду очень быстро выбрались на ту сторону.

— Сможешь лететь? — с надеждой спросила я у Шепота.

— Да, до темноты смогу и нужное направление знаю.

— Замечательно! Так, Гринфрог, полезай в корзину.

— Будто у меня есть выбор, — пробурчал дракончик, но все-таки в корзину на спине ездового забрался.

— Ты чего такой не в духе? — не поняла я.

Я была уверена, что он не слышал слова шаманка о его истинном виде и предназначении, уж очень был занят догонялками с драконятами в хижине.

— Ничего. Просто так, — раздалось ворчливое из корзины и следом вздох. — Давай уже, полетели.

Я не стала больше приставать к нему с расспросами. Все равно еще несколько раз по пути остановимся, может, тогда Гринфрог будет поразговорчивее.

Сегодня стояла хорошая погода, и лететь было одно удовольствие. Хотя, наверное, просто так сказывалась радость, что вот-вот встречусь с Лексом, дам ему противоядие, и все будет хорошо. Все-таки этот злосчастный вылет многое расставил по местам. Я наконец-то поняла, насколько сильно мне дорог Лекс. А что, если и он сделал для себя определенные выводы? Хотя, кто знает, Вейла все равно может быть в приоритете… Но я старалась пока об этом не думать. Сначала спасение жизни, а потом уже все остальное. И ощутимый даже через одежду флакон с противоядием в моем кармане постепенно становился все холоднее.

На ночлег остановились на небольшой поляне. Большую ее часть занимало нагромождение внушительных валунов, но имелся и ручей с кристально-чистой питьевой водой. Припасов оставалось совсем мало, я же большую часть содержимого заплечного мешка выложила еще в камере, чтобы побег был налегке. Но на скромный ужин все же хватило, да и ездовой есть отказался.

Самое удивительное, у Гринфрога впервые за все время не было аппетита. Довольно вяло пожевав галету, он даже половину ее не съел. Свернулся клубочком на моих коленях, но не засыпал, просто молчал.

— Все же, что случилось? — я уже ни на шутку беспокоилась.

— Я не знаю, — честно отозвался он. — Просто…просто почему-то страшно.

И дальше даже не последовало спешных уверений, что он в общем-то самый бесстрашный в мире, а сейчас просто мимолетное явление для разнообразия.