Странно, она ожидала, что прикосновение металлических пальцев будет холодным и болезненным. Но бронзовая на вид кожа оказалась тёплой и лишь слегка грубоватой. А затем желание воина волшебным образом исполнилось. Как выяснилось, чтобы «выключить» Киру, достаточно внимательно посмотреть на неё неожиданно зелёными глазами.

Старики привязались к Дэшу за два дня до вылета. Он даже не сразу понял, чего от него хотят. Потрясают гниющей лапой мёртвой сахты и что-то лопочут о благословении… Ещё и приплясывают от нетерпения, будто эта лапа — как минимум подарок Сестёр, а как максимум предвестник вечной жизни.

Правильно Мис говорил, совсем старые ополоумели. Видно, ржа не только по телу пятнами поползла, но и мозги насквозь проела.

Вот только отмахиваться от старости нельзя, ну как в последний раз видитесь. Так отец учил. Отвернёшься от деда сегодня, а он завтра возьмёт да и помрёт — просто так, назло. И будешь себя потом есть поедом, покуда сам рыжими хлопьями по ветру не рассыплешься.

Потому Дэш слушал. Невнимательно, между делом, но слушал.

— А я говорю, сегодня надо лететь, так Вер велит. — Цайте Ца упрямо поджал бледные губы и пихнул в бок стоявшего рядом брата. — Али вру, а? Чего молчишь, карша болотная?

— Как есть правда, Наездник, — закивал Шайте Ца так яростно, что Дэш испугался, как бы у бедняги голова не отвалилась — шейка-то вон какая тонкая, хрупкая, отчего при сильном ветре голова Шайте обычно клонится из стороны в сторону, точно бутон на стебле. — Сегодня надо, только не лететь, а идти. Лапа, она ж к неудаче в небе, но к успеху на земле.

— Тьху на вас, — вмешался третий старик, Уорша. — Лапа вообще ни при чём! Сахта под воротами издохла — вот это знак. Вер благословляет в дорогу, а уж поверху, понизу… да хоть посерёдке. Но выдвигаться надо сегодня, да.

Тяжело вздохнув, Дэш отложил в сторону седло, которое начищал, и окинул троицу суровым взглядом:

— Зачем же нам сегодня выдвигаться, коли жрец только в синий день объявится?

Старики как по команде задумчиво почесали лысые затылки.

— Так это… лучше рано, чем поздно, — наконец изрёк Цайте Ца. — На бережку посидите, подождёте.

Вот и что на такое отвечать? Будто единственному на всю долину отряду наездников больше делать нечего, кроме как два дня задницы на берегу просиживать. И астари им кровь не портят, и лесные воду не мутят, и работы в долине нет никакой…

Пообещав подумать, Дэш поспешил скрыться в загоне, куда старики точно никогда не сунутся — против сбивающего с ног запаха Чешки ни одна примета не поможет выстоять.

Вечером того же дня Уорша явился один и водрузил на обеденный стол Дэша банку с копошащимися в грязи жуками. Крупными, с острыми лапками, длинными усами и блестящими спинами, будто маслом намазанными.

— Вот! — объявил радостно. — После полудня выползли на свет. Значит, идти надо малой группой. Пару дружков с собой возьми, и хватит.

С трудом сглотнув застрявшее в горле мясо, Дэш медленно встал, молча сунул банку старому дурню в руки и выставил его за дверь.

Ночью в открытое окно, едва не пробив Дэшу голову, влетел камень с запиской.

«Луны выстроились в ряд да красным поясом обернулись. Примета верная. Отложи поход до следующего красного дня».

Всё отчётливее зверея, Дэш запустил камень обратно на улицу и прислушался. Ни вскрика, ни шороха. Видимо, не попал. Жаль.

В утреннюю разведку он потащил наездников задолго до рассвета, рассудив, что уж лучше пару лишних кругов навернуть, чем опять столкнуться со стариками — те ведь ранние пташки, наверняка будут караулить.

И караулили. По возвращении. Прямо у южных ворот отряд встречали, размахивая пучками какой-то бурой травы. Едва лапы Чешки коснулись земли, а крылья прижались к бокам, Дэш спешился и, не глядя по сторонам, резвым шагом устремился к загону. Остальные наездники, уже наслышанные о причудах неугомонной троицы, последовали его примеру.

— Живица пожухла! — кричал им в спины Цайте Ца.

— Корешки скукожились! — вторил ему брат.

— Дурной знак, к смерти преждевременной!

— Ага, к вашей, — пробормотал Дэш, хлопком загоняя Чешку в стойло.

Зверь недовольно фыркнул. Ну ничего, почистят его, накормят, напоят да выпустят. Весь день будет над долиной резвиться. Тому же Дэшу такая свобода уже и не снилась. А если вспомнить, какие перемены грозили обрушиться на их мирный край после завтрашней вылазки, то не приснится ещё долго.

И только старым корягам всё нипочём. Думают, Совет шутки шутит, в игры играет. Да если завтра хоть что-то пойдёт не так, если оболочку выкрасть не получится, то долину разорвут на части этой нескончаемой войной. Не отсидеться уже в уголке, не отвертеться…

— Небо смотри какое — на рассвете жди ливня.