Только что Кира стояла в Зелёной роще, ощущая на плече тяжесть руки Дэшшила и с затаённым страхом глядя на таинственных существ, а в следующий миг уже ловила ртом воздух, согнувшись над каким-то камнем.

Голова кружилась, мысли путались. А ещё почему-то щипало глаза, словно от яркого солнца, хотя вокруг царила пусть и относительно светлая, но всё та же ночь.

Наконец отдышавшись, Кира с трудом распрямилась и огляделась в поисках спутников.

Таруан обнаружился практически у её ног — он сидел на земле, потирал переносицу и что-то бормотал. Кажется, опять «сахтовы дети». Шаса тоже не удержалась на ногах, только она и вовсе лежала, вытянув вверх руки и с неподдельным интересом разглядывая собственные пальцы. А вот Дэшшил стоял — дальше всех. Гордый, собранный, напряжённый. Прямо возле по-прежнему спящих зверей и немногочисленных вещей, что оставались у костра.

Самих странников поблизости не наблюдалось.

Как и рощи, и вообще хоть какой-то растительности. Во все стороны, насколько хватало глаз, тянулась бескрайняя пустыня, настолько идеально ровная, без барханов и завихрений песка, что казалась ненастоящей. Лишь серые в лунном свете валуны, беспорядочно торчащие тут и там, портили выглаженную поверхность.

Кира отступила на пару шагов от камня и посмотрела под ноги. Следов на песке не осталось.

— Весело тут у вас, — пробормотала она.

— Ты даже не представляешь. — Таруан с кряхтением поднялся.

— А разве отражённый мир не должен быть… ну, не знаю… отражением мира?

— Он такой, каким его пожелают видеть странники, — сухо произнёс Дэшшил, приблизившись.

— Часто здесь бываешь? — полюбопытствовала Кира.

— Эти твари каждого хоть раз заманивали. Цена кажется невысокой, а дары так заманчивы…

— Вот именно, что кажется, — раздался недовольный голос Шасы. Она тоже успела встать и присоединилась к невольному собранию у камня. — Ничего б со мной не случилось от ещё пары часов без сна…

— Не груби и поблагодари, — неожиданно резко одёрнул Таруан.

Вот только по-прежнему на неё не смотрел.

— Она ещё ничего не сделала, чтоб благодарить.

— Шаса!

Судя по гневно сверкнувшим глазам девчонки, этот спор явно не закончился бы ничем хорошим, так что Кира даже удивилась, когда вмешались странники — им же явно нравилось стравливать живых, а тут…

Они не появились — мелькнули двумя тенями на периферии зрения и тут же исчезли. Зато в уши опять полезли эти вездесущие неумолчные голоса.

— Время отвечать.

— Время говорить.

— Любимица Торна.

— Ошибка Торна.

— Слышишь?

— Слышишь?

— Отвечай только правду, — вдруг шепнул Дэшшил и замер, уставившись в одну точку.

— Умный.

— Наученный.

— Знаешь, почему такой холодный?

— Виноватый.

— Виноватый.

Кира покосилась на него, начиная кое-что понимать, но Дэш лишь поджал губы и продолжил сверлить взглядом пространство.

— Задавайте уже свои вопросы.

— Расскажи о своих жизнях, — рефреном зазвучали голоса. — Сколько их было? Сколько?

Растерявшись, Кира посмотрела на эвертов, но на их лицах читалось такое же недоумение.

— Эта… вторая. Я…

— Неправда!

— Неправда!

— Я не вру, — возмутилась Кира.

— Не врёшь.

— Но неправда.

— Как такое возможно?

— Вот ты и ответь.

Показалось, или в интонациях странников проскользнула ирония?

— Я помню только одну свою жизнь, — осторожно произнесла Кира и умолкла, ожидая реакции.

— Правда, — недовольно протянул один голос.

— Правда, — с грустью согласился второй.

— Нет других миров?

— Нет других путей?

— Я помню только одну свою жизнь, — упрямо повторила Кира и повернулась к эвертам. — Зачем им это?

— Ищут лазейки, — процедила Таруан. — Твои воспоминания могут…

— Тут мы спрашиваем! — взвизгнули призраки сотнями голосов, и Кира зажала уши, но даже так слышала этот мерзкий скрежещущий звук.

— Пустой старик! Пустой! Пустой!

— … стой… стой… стой… — разносилось по округе.

Истерика прекратилась через минуту. Странники смолкли и… будто даже исчезли. Сложно сказать, когда их изначально не было видно.

— О чём они? — тихонько уточнила Кира. — Почему пустой?

— Говорят, все они были магами, — ответил Дэшшил вместо Таруана. — Когда Торн начал отнимать у детей Сестёр силу, некоторые предпочли умереть, но не расставаться с нею. Вот и ушли в отражённый мир, став неупокоенными. Странниками.

Ясно. То есть это место — некая вариация лимба?