— Орфин дивный трудно с чем-то перепутать, — с умным видом заметил собеседник. — Только с ним надо быть поосторожнее. Он иногда сам…

Что именно делает неизвестный цветок, я не дослушала, потому что в этот момент наклонилась поправить ремешок босоножки, а через короткое мгновение вскрикнула от неожиданности, когда что-то небольшое, но ощутимое свалилось мне на голову. Поначалу я с испугом решила, что на меня приземлилось какое-то насекомое, но, что бы это ни было, оно не жужжало и не шевелилось. Вот только и сваливаться с моей головы никак не желало — будто вцепилось в волосы.

— Что это?! — вскрикнула я.

— Сядь. Не шевелись, — Кей наклонился ко мне, затем присел на корточки. — В общем, это и есть орфин дивный.

— Так это репей?

— А вот сейчас ты его оскорбила, и ему твои слова очень не понравились, — предупреждающе сказал Кей. Я почувствовала, как колючки растения впились ещё сильнее, дёрнув за волосы. — Лучше расслабься и подумай о чём-нибудь хорошем, а то я не смогу его вытащить.

Репей, который слышит сказанное и читает мысли! Только этого мне не хватало! Интересно, почему он упал именно на меня — случайно или потому, что мы слишком громко говорили о том, что ищем его?

Кей переместился мне за спину, осторожно дотронулся до пряди волос, потянул, высвобождая из захвата. Я услышала, как он что-то зашептал, склонившись к моему затылку. С цветком разговаривал, что ли?

Поначалу было немного больно. Орфин держался крепко, неохотно выпуская волосы и норовя вцепиться в них покрепче. Кей, хоть, кажется, и старался быть поделикатнее, всё же не обладал навыками виртуозного парикмахера-стилиста. Я всеми силами старалась подумать о чём-нибудь хорошем и даже мысленно не ворчать на колючее растение, которое само отыскало нас весьма неожиданным способом. Свидетелей у происходящего не было — должно быть, остальные студенты отправились в другую сторону.

— Не ёрзай! — Кей заправил прядь за ухо.

— Я вообще сижу очень тихо! — фыркнула я. — Как мышь! Полевая!

— Если исходить из места, где мы сейчас, то, скорее, парковая, — со смешком заметил он.

— Садовая! — невольно расхохоталась я.

Орфину дивному наш смех, кажется, понравился. Хватка чуть-чуть ослабла. Я зажмурилась, ощутив, как пальцы Кея медленно раздвигают волосы рядом с пробором. Это не слишком-то походило на ласку, но мне вдруг захотелось, чтобы он продлил прикосновение ещё немного. А затем — провёл кончиками пальцев ниже, по шее под волосами и вдоль позвоночника. Неспешно и легко, едва касаясь. А затем чуть сильнее, и ещё раз, в обратном направлении.

Он ведь не угадывает этих моих желаний, правда? А вот цветок, похоже, ещё как. Я почти совсем перестала ощущать острые колючки и чувствовала себя кошкой, которую гладили. Так приятно, что впору замурлыкать. Надо же, никогда прежде не слышала о том, что кожа головы может быть настолько чувствительной зоной… А проверить на себе не было возможности. Зато теперь, кажется, появилась.

— Вот и всё.

Я едва не всхлипнула от огорчения. Слишком быстро всё закончилось! Ну что стоило этой колючке продержаться ещё хоть с четверть часа?

— Так вот ты какой, цветочек аленький, — пробормотала я, разглядывая орфин дивный. В самом деле, аленький и на вид очень интересный, несмотря на угрожающие острые крючки, росшие на пушистом шарике. Кей осторожно держал его в пальцах, показывая мне, а затем вдруг наклонился, подул на него, и орфин превратился в крупный ярко-синий цветок. Стоило мне потянуться к нему рукой, как тот вернул себе прежнюю форму и цвет. Я едва успела отдёрнуть ладонь, а иначе к вчерашнему порезу непременно добавилась бы новая ранка.

— Ты опять разрушаешь мою иллюзию, — проворчал Кей. Но, кажется, не сердился. — В общем, можно считать, что задание преподавателя мы выполнили.

— А дальше что будем делать?

— Отдыхать! — Кей растянулся прямо на траве, подложив под голову рюкзак, и прикрыл глаза. — Не выспался я сегодня. Всю ночь древние чернокнижники покоя не давали.

— Снились?

— И про экзамен напоминали, окаянные!

Я уселась поудобнее. Спустя пару минут перестала рассматривать травинки под ногами и покосилась в его сторону. Кажется, не притворяется, а, вправду, заснул. Дышит ровно, на щеках тень от угольно-чёрных ресниц, а на губах полуулыбка. Может, снится что-нибудь поприятнее древних чернокнижников?

Через некоторое время я увидела преподавателя, который неторопливым шагом приближался к нам, обмахиваясь веером из листьев. Толкнула в бок Кея, чтобы разбудить, но он только что-то пробормотал и перевернулся на другой бок. Облить бы его водой — тогда бы точно проснулся!

— Как ваши успехи? — осведомился преподаватель травоведения. — Вы нашли орфин дивный? Как он вам?