С этими словами профессор прикоснулся к корешку одной из книг — на вид вполне невинной, в чёрном с серебром переплёте. Любовно и бережно провёл по нему пальцами почти ласкающим движением, с нежностью, с которой возлюбленный мог бы гладить по волосам женщину. Меня передёрнуло.

— Она бесценна, — с мечтательной ноткой в голосе добавил профессор Андрих. — В своё время мне пришлось за неё побороться. А вот ещё кое-что…

Он вытащил из шкафа ещё одну книгу — толстую, в переплёте кофейного оттенка, с вытянутыми готическими буквами на обложке. Открыл её, полистал, чему-то улыбнулся. Я насторожено наблюдала за ним.

— Это мемуары великого чернокнижника. Тот жил в одном из миров, где таких, как он, преследовали и изживали. Когда его сжигали на костре, в огонь бросали все созданные им книги. Сохранилась лишь эта. Она пересекла границы миров и вот сейчас здесь… Разве не удивительно? Он наверняка был интересным человеком, жаль, что нам не довелось встретиться.

Я молчала. Казалось, профессор Андрих говорил с самим собой. Похоже, больше ничто в мире не привлекало его так, как эти книги. Мне не слишком-то часто приходилось встречать настолько увлечённых своим делом преподавателей. Обычно они просто выполняли работу, которая из дела всей жизни постепенно превращалась в нудную рутину. Но, с другой стороны, в моём мире не было магии, а человеческая кратковременная жизнь не каждому позволяла примерить разные роли и найти то, что заинтересовало бы больше всего. Это, как и встреча с тем, с кем можно было бы по-настоящему разделить судьбу, оставалось всего лишь вопросом везения.

— Осторожнее! — одёрнул меня профессор, заметив, что я невольно сделала шаг вперёд. В этот момент он как раз поставил книгу с мемуарами на место и взял другую — тёмно-зелёную, с выцветшими от времени буквами. — Отойди назад!

Я вернулась к стулу, встала рядом, опираясь на спинку. Профессор Андрих открыл книгу. По страницам скатывались крупные капли густой болотного цвета слизи, медленно, тягуче падали на пол и шипели от соприкосновения с паркетом. Выглядело это на редкость отвратительно. До моих ноздрей долетел запах сырости, смешанный с чем-то ещё, острым и горьковатым одновременно. Я поморщилась и покрепче вцепилась в твёрдое дерево под пальцами. Приглядевшись, заметила, что профессор держал книгу весьма осмотрительно — так, чтобы кожа не соприкасалась с тем, что из неё вытекало.

— Нравится? — хмыкнул он, поймав мой взгляд.

— Нет! Фу! Как это может нравиться?

— Однако за книгу назначена такая цена, которой достаточно, чтобы приобрести как минимум роскошный особняк.

— Это какой-то яд? — не удержавшись, полюбопытствовала я.

— Яд? Пожалуй, для кого-то это вещество, в самом деле, может оказаться ядом. Но, если уметь с ним правильно обращаться, оно станет источником красоты и молодости, а во множестве миров не так уж мало желающих продлить собственную юность.

— Но для этого его нужно с чем-то смешать? — высказала я первую пришедшую в голову догадку.

— Именно! — отозвался собеседник. — Со слезами молодых девушек, чистых душой и телом. Весь вопрос в том, где их найти и как выжать из них слёзы.

— Да уж, — согласилась я, успев подумать, что даже со стопроцентной гарантией сногсшибательного эффекта не стала бы намазывать на себя эту гадкую субстанцию. Или её следовало употреблять внутрь? Да ещё и смешивать со слезами, а предварительно отлавливать девушек и заставлять их плакать!

— Теперь вы видите, что чернокнижное дело многолико и диковинно, — назидательно произнёс преподаватель, с осторожностью закрывая книгу и возвращая её на место. Больше он ничего демонстрировать не стал, тщательно запер шкаф и опустил ключ в глубокий карман мантии. — А его история — велика и необыкновенна.

— Я читала, — буркнула я. Снова вспомнилась та книга, которую мне подложили в библиотеке, ловко смешав её с учебниками, которые я уже видела прежде. Лучше было бы вообще не браться за занятия без Кея!

— Не в мои правилах идти против интересов ректора, — со вздохом заметил профессор Андрих. — Будь ты обычной студенткой, я бы вообще не стал принимать экзамен, учитывая, что ты пропустила все мои лекции. Но другого выхода нет — надо готовиться.

Он вытащил из ящика стола и протянул мне учебник. Точно такой же, какой Кей дал мне в нашу первую встречу. Кажется, это случилось совсем недавно, и всё же за прошедшее с того дня время произошло столько всего, что я почти потеряла счёт времени. Или оно, в самом деле, шло здесь иначе? Вроде бы, обычная смена ночи и дня, занятий и отдыха, а сориентироваться во всём этом как следует не получалось, будто я не жила, а балансировала на туго натянутом над пропастью канате, и тот с каждым мгновением становился всё тоньше.

— Радует, что мой предмет для тебя не профильный, — заметил профессор. Сложно было понять его эмоции под непроницаемой маской, но мне показалось, будто при этих словах он усмехнулся. — А вот что ты с иллюзиями будешь делать?