Я высвободила руки, отошла в сторону и села прямо на лестничную ступеньку. Обо всём этом предстояло хорошенько поразмыслить. Кто-то прислал мне тут же исчезнувшую записку, вызвал на балкон, столкнул оттуда. Но женское общежитие оказалось недостаточно высоко, к тому же, меня спас куст, да и Всеволод, будто специально, оказался поблизости. Я поймала себя на том, что смотрю на собеседника с подозрением. В конце концов, мы пока не слишком хорошо знакомы, чтобы безоглядно ему верить. К тому же, меня не зря предупреждали о том, что здесь нежелательно кому-либо доверять.

А ведь до того, как я получила записку, был ещё случай в библиотеке! Я уже не сомневалась, что ту книгу мне подбросили намеренно, и тот, кто это сделал, прекрасно знал не только про её свойства, но и о том, что я ничего не замечу, а затем будет уже поздно. Господина Гирдемара я не подозревала. Скорее всего, его попросту отвлекли на то время. Жаль, что я так и не смогла вспомнить, чей голос услышала, когда смотрела на портрет!

— О чём ты думаешь? — обеспокоенно спросил Всеволод. Он смотрел на меня так участливо, что я на какой-то миг устыдилась своих недавних подозрений. Вполне вероятно, что ему тоже грозит опасность! Как и ещё одному попаданцу. Надо бы найти его, пока и с ним чего-нибудь не случилось.

— Ты не успел подслушать, какой именно несчастный случай с ней произошёл?

— А… ну… она упала с лестницы. Ночью. В темноте.

— С лестницы?!

Я тут же вскочила со ступеньки, на которой сидела.

— Не факт, что с этой, — добавил Всеволод.

— Куда она ходила? И почему никто не забеспокоился, и в академии всё идёт своим чередом? Случись это в нашем университете…

— Здесь — не обычный земной университет, — неожиданно жёстко сказал он. Я только сейчас заметила, что его глаза за очками оказались серыми, стального оттенка. — Студентов много, некоторые из них уезжают на практику, кого-то отпускают домой. За всеми не уследишь. К тому же, не в интересах ректора, чтобы по академии ходили нежелательные сплетни.

Когда Всеволод упомянул господина Эрмеслана, я вспомнила, что видела его совсем недавно. Любопытно, по какому вопросу он пришёл к профессору, прервав нашу с ним консультацию? Не о том ли самом хотел поговорить, что я обсуждала сейчас?

— Интересно, бал тоже не отменяется? — подумала я вслух.

— Ничего об этом не слышал, — отозвался собеседник. — Но народ готовится вовсю. Похоже, бал всё-таки будет, так что не забывай, какая роль тебе там предстоит.

— Да, червячка на леске, — поморщилась я. — Хорошо хоть, не жертвенного барашка. Я попробую ещё раз поговорить с Эрикой, моей соседкой по комнате. Та девушка была на одном с ней факультете. Может, узнаю что-нибудь.

— Удачи. Только не говори лишнего. Кстати, у тебя так и нет подозреваемых по поводу того, кто мог написать ту записку?

— Есть одна, но доказательств нет.

— А мотив ревности или зависти обдумала?

— Кто стал бы мне завидовать? — хмыкнула я. — Или кто-то горит желанием сдавать историю чернокнижного дела вместо меня? Или учиться в магической академии без всяких способностей к магии?

— Какие-то способности у тебя всё равно есть, — снова став излишне серьёзным, произнёс Всеволод. — Я уверен. Иначе ты бы здесь не оказалась.

Расстались мы на странной ноте. Вроде бы, не поругались, но я увидела его с неожиданной стороны. В очередной раз запуталась в том, кому можно верить, а кому нет. Что же касалось моих опасений, то их стало ещё больше. Теперь, когда я знала, что у меня не будет возможностей поговорить с рыжей девушкой, шансы разобраться во всём снизились. Идею о втором спиритическом сеансе я отмела решительно и сразу же. Хватило с меня и того, что об уже проведённом ничего толком не помнила.

Жаль, что нельзя было попробовать ещё раз утащить зелье у доцента Крайма. Парни в прошлый раз едва не попались. А если, в самом деле, преподаватели решили взяться за усиление дисциплины в академии, то задача и вовсе в несколько раз усложнялась.

Я хотела незамедлительно побеседовать с Эрикой, но её в комнате не оказалось. Расстроившись окончательно, я вытащила из тайника старую тетрадку и принялась её перелистывать. Гримуар Мари Триэль. Теперь, когда я узнала, как она выглядела, можно было лучше представить её. Тоже рыжая, только оттенок волос не такой яркий, как у той девушки.

Глаза пробежались по написанным изящным почерком строчкам, но, как и прежде, не получалось прочесть ни одного слова. Я уже собиралась разочарованно захлопнуть тетрадь, когда что-то произошло. Побледневшие от времени чернила вдруг стали казаться гораздо более чёткими, а от одной из страниц начал исходить золотистый свет. Он разгорался и становился всё ярче. Я медленно поднесла к ней ладонь, задержала, чувствуя приятное, скорее, согревающее, нежели обжигающее тепло. Дрогнувшими пальцами коснулась плотной шероховатой бумаги. С изумлением осознала, что начала понимать написанные там слова.