Инкуб встретился мне буквально через несколько шагов. Он тоже принарядился — костюм оказался чёрным, в тон моему платью, и бархатным. Таким же, как его голос, которым Ваур, наклонившись к самому моему уху, проговорил, что желает угостить меня пуншем.

Сравнение Всеволода оказалось к месту, правда, в фильмах всё выглядело несколько иначе. Здешний пунш разливали огромным половником из впечатляющего размера глиняного котла. Напиток оказался весьма хорош на вкус — сладкий, но не приторный, пряный, подобно глинтвейну, с запахом согретых солнцем гранатов, вишни и спелого винограда. Вопрос о наличии алкоголя оставался открытым. Инкуб мне на него ничего не ответил, вернее, сделал вид, что не расслышал за звуками музыки, а, может, в самом деле, пропустил мимо ушей.

— Пойдём танцевать! — произнёс он, и направился в середину зала, увлекая меня за собой.

Я танцевала. С Вауром, затем с симпатичным парнем с факультета прорицания, даже с Всеволодом, который отдавил мне ноги и едва не потерял очки при попытке сделать головокружительный пируэт. В общем, с кем угодно, кроме Кея.

Он мне на глаза больше не попадался.

— Эй, это уже не один раз! Мы так не договаривались, — напомнила я Вауру, который непринуждённо кружил меня по залу в танце, похожем на упрощённый вальс.

— А что тебе не нравится? — картинно изогнув бровь, осведомился инкуб. — И как это называется? Я тут стараюсь, развлекаю даму, на всех остальных ради неё внимания не обращаю, а ей ещё что-то не по душе!

— Ладно-ладно, не сердись только! — отмахнулась я. Танцевать с Вауром оказалось не так уж плохо, во всяком случае, с другими парами мы не сталкивались, и руки у него были тёплые. Запоздало вспомнив предупреждение Кея насчёт прикосновений к инкубу, я задумалась, можно ли танец считать объятием.

Когда музыка стихла, Ваур, ничуть не запыхавшись, принёс мне ещё пунша, который я выпила залпом. В это время на сцене начались какие-то перестановки — судя по всему, показом мод культурная программа не ограничилась, и намечался какой-то концерт. Правда, высоким ростом я похвастаться не могла, поэтому с того места, где стояла, разглядеть удалось немногое. Спустя несколько минут раздались гитарные переборы. Когда к наигрываемой мелодии прибавились слова, голос исполнителя показался знакомым.

Поначалу я даже не поняла, почему все начали на меня оглядываться, а кто-то даже пальцем показывал. Затем взгляды снова переместились к сцене. Эрика, растолкав толпу, подошла и наклонилась к моему уху.

— Приятно, когда тебе посвящают песню?

— Мне? — переспросила я с изумлением.

— А кому же ещё?

Я замотала головой. Соседка посматривала на меня с хитрецой, а я никак не могла взять в толк, о чём она говорила. Стоявший рядом Ваур отчего-то насупился.

— Произошла какая-то ошибка. Я тут ни при чём. Кто стал бы посвящать мне песню?

— Вот непонятливая, — вздохнула Эрика и, взяв меня под локоть, потащила за собой прямиком к сцене.

Я вскинула голову и вздрогнула от неожиданности, наконец-то увидев музыканта.

— Это же Кей!

— А ты кого ожидала увидеть? — хмыкнула соседка и помахала кому-то свободной рукой.

На сцене, в самом деле, находился Кей. С гитарой или, насколько получалось рассмотреть, напоминающим её инструментом, он выглядел непривычно, однако не пытался произвести никакого особенного впечатления. Казалось, он вообще не замечал собравшуюся перед сценой толпу. Будто целиком погрузился в музыку и пребывал где-то далеко отсюда. Очень далеко.

Я вслушалась в слова и крепко стиснула ладонь Эрики, сама не замечая этого. Кей пел о любви, для которой не имеют значения расстояния. О любви, побеждающей все разногласия. О любви, что заставляет поверить, будто больше не одинок. Песня была грустной, и всё же на лицах многих слушателей появлялись мечтательные улыбки.

Нет, конечно же, все, кто так подумал, просто ошиблись! Эта песня не могла быть посвящена мне. Или могла?

— Что случилось? — когда песня закончилась, шепнула Эрика. Я разжала пальцы и повернула к ней лицо. — Ты плачешь?

— Правда? — отозвалась я. Провела рукой по щеке и обнаружила, что та влажная. — В самом деле…

— Странная ты! — фыркнула собеседница. — Льёшь слёзы, когда радоваться надо! Эх, будь я на твоём месте…

— И что бы ты сделала? — полюбопытствовала я.

— А вот сейчас подошла бы к нему и поцеловала на глазах у всех! Прямо на сцене! Сомневаюсь, что ты так сделаешь, — добавила она.

— По-моему, возможности для этого больше нет, — пробормотала я, бросив взгляд на сцену. Кея там уже не было. Когда он успел скрыться, мы обе не заметили.

— Прозевала такой шанс!