«Я говорю о груди той растительно-овощной девушки, а ты о ком? — невинным тоном поинтересовался Аркус. — Будешь перебивать, больше ничего не расскажу».

«Ах ты, жук… Рассказывай!»

«Я лучше покажу», — хихикнул дух.

И мир для меня раздвоился.

Я одновременно ощущала себя сидящей на диване в богато обставленной гостиной, видела широкое, как ворота, окно во всю стену, приоткрытую створку и колыхавшуюся на сквозняке голубую занавеску с вышитыми на тонком шелке черно-серебряными воронами.

И в то же время я лежала на ровной, холодной и твердой поверхности в хорошо освещенном подвале с низкими сводами из грубо обработанного камня. Светильники были расположены так, что слепили глаза, но я не могла пошевелиться и даже дышать. Все чувства, которые испытывало «мое» голое тело, я скорее сознавала, чем действительно чувствовала, — так с трудом можно расслышать членораздельные слова в гулком горном эхе. Да еще если слышишь это эхо через толстую меховую шапку.

Еще бы. Это даже не мое собственное воспоминание, а эхо разума Аркуса. Удивительное ощущение.

Полежав несколько минут и прислушиваясь чужими недоразвитыми органами чувств к окружающему миру, Аркус попытался взять власть над доставшимся ему телом. И в тот же миг мои ощущения стали ярче.

Я почувствовала сухость кожи маргиссы, ее распухший от жажды язык, ее дискомфорт от чересчур яркого искусственного света, который никогда не выключался. Она чувствовала всей поверхностью обнаженного тела сквозняк, дувший откуда-то из-за массивных колонн, поддерживавших своды. Она и «видела» почти всей кожей, но очень смутно. Аркус (и я вместе с ним) сосредоточился на рецепторах уже сформированных глаз в верхней части головы, как это привычно людям и суафитам. Заставил тело раскрыть веки и зажмуриться. Так яркий свет стал еще более режущим.

Аркус не стал показывать мне в режиме реального времени все подробности, прокрутив воспоминания до следующего момента.

Маргисса сидела на столе, механически поворачивая голову из стороны в сторону, разминая дряблые и слабые мышцы. Краем глаза я заметила белые растрепанные космы, которые били по голым плечам при каждом резком движении. Разбитый горшок валялся на полу, землистый запах смешивался с запахом затхлой воды, но каплям вытекавшей из порванной трубки.

Следующий кадр — я стою в углу подвала, склонившись над бочкой с темной водой, а на ее поверхности слегка колышется мое отражение.

Длинные белые волосы, серо-голубые холодные глаза, точеный нос и тонкие розовые губы. И маленький треугольничек из трех родинок на левом плече. Особые приметы восемнадцатилетней леди Тиррины Даниры, графини Барренс.

«Но как, Аркус?!» — мысленно вскрикнула я, и магия разрушилась.

Я сидела на диване и сжимала в кулаке кулон с чееритом. По виску стекала капля пота, сердце бешено колотилось, а летний, прогретый солнцем воздух казался слишком теплым после такого реального холода виртуального подземелья.

Ух! Вот это 3D-эффект присутствия!

«Я думаю над этим, таинэ, — отозвался дух. — Скорее всего, меня отбросило рикошетом и притянуло туда, где для моего… гхм… духа оказалась зацепка, пусть даже столь ничтожная, как внешнее сходство физических тел. Мы в таком состоянии не властны над своим бестелесным существованием, вот и играют нами магические потоки и штормы тонких миров. Кроме того, я думал о встрече с тобой, таинэ. Вот и получил из-за искажений потоков копию Тиррины Барренс, тем более что в тот момент в том месте, где я оказался, о таинэ Орияр интенсивно говорили, думали и даже пытались провести колдовской обряд. Я не успел это показать».

«Так расскажи!» — Я не хотела снова оказаться в таком стремном месте, как подземелье с биорастительным существом, но Аркус счел, что лучше мне убедиться «своими» глазами.

Маргисса лежала на грязном полу. Ее белоснежные волосы перемешались с землей из разбитого горшка. На белой руке, оказавшейся близко перед глазами, виднелся зеленоватый пушок и какие-то странные точки диаметром от миллиметра до двух, похожие на червоточины.

Пока я привыкала к чужим ощущениям, послышался топот бегущих ног. Где-то распахнулась дверь, и поднявшийся сквозняк взвил в воздух земляную пыль и бросил маргиссе в нос. Она чихнула. И в тот же миг ракурс обзора сменился, словно Аркус панически вылетел из тела и повис в самом дальнем углу за колонной. Я даже не видела, кто вошел в камеру, но по звукам тяжелых шагов это были двое взрослых мужчин.

— Получилось! А что я говорил?! — раздался смутно знакомый мужской голос. — Достаточно было дать усиленное питание, а через пару дней — некомфортные условия, чтобы принудить зародыш к ускоренному росту и действию. Видишь, маргисса почти сформировалась и выбралась из горшка!

Да это же сун Ирридан, седовласый советник Дэйтара, самый старый из Воронов-советников, в доме которого я жила первую неделю после перелета в Суаф.