— Кари! — Таррек, непроизвольно выпустив младшую дочь, подался к старшей, но вдруг отпрянул. — Нет! Не может быть! Мне присылали ее отрубленные пальцы, а у этой они все целые! И уши, у этой твари — оба уха. А одно — у меня, в шкатулке с присланными угрозами. Ты лжешь, Дэйтар. Будь ты проклят!

Кари растерялась, остановилась.

— Это же я, папа. Сестрица! Тетя! Это я, ваша Кари. Папа, ничего у меня не отрезали, видишь? — И девушка, еле сдерживая слезы, отвела локоны, демонстрируя изящные розовые ушки. — Они тебя запугивали.

— Сгинь, тварь! Голем! Знаю я эти шуточки! — Обезумевший Таррек плюнул, целясь в лицо дочери. — Светара! Я не променяю тебя на голема! Иди ко мне, мое сокровище!

Но умненькая Светара юркнула за спину тети Риандры и выкрикнула:

— Папа, что с тобой? Это же моя сестричка Кари! Почему ты не хочешь ее узнать?

И, не выдержав, девчонка выбежала из укрытия, обогнула метнувшегося Таррека и повисла на шее у сестры.

— Кари-и! Ты вернулась!

Дальше творилось черт знает что. Риандра плакала и заламывала руки. Кари и Светара тоже рыдали в обнимку. Таррека, попытавшегося оторвать сестер друг от друга, скрутили стражи и увели. Следом за ними выбежали целители. Остальные суетились, многие женщины пустили слезу, мужчины их утешали. Я тоже шмыгала носом, а ладонь Дэйтара украдкой поглаживала мое плечо. Его пальцы скользили по шее так нежно, что у меня перехватывало дыхание и плакать хотелось еще сильнее.

Лишь двое — Дэйтар и новый носитель дара Белого Ворона оставались спокойными, как две скалы в бушующем море.

— Разберись тут, Ингер из дома Орто. Кстати, третью инициацию ты прошел, но что с твоими крыльями?

— Камнепад. Сил не хватило удержать щит.

— Покажись целителям. И сообщи семье, что не вернешься. Твое место теперь здесь. Напомни, кто старший в твоем доме Орто?

— Я один, мой хаор. Я вел двоюродную сестру в детинец клана, когда стал хранителем. Мой род еще не знает.

— И кто старший твоего рода?

— Мастер Маррав. Он ветеран и калека.

— А, помню. Он герой. Потерял крылья в схватке с демонами, и дар его оказался выжжен так, что уже не восстановился.

— Вы помните?

— Конечно. В тот день мне исполнилось пятнадцать лет. Разве Маррав не рассказывал, что в той битве приняли участие мой отец и я? Основные битвы идут на тонких планах, и тут хаоры Суаф не ограничены в передвижениях так, как в физическом мире.

— Я не знал.

— Теперь знаешь и сможешь призвать меня, если будет в том нужда. Теперь ты, как носитель дара Белого Ворона и как старший своего дома, имеешь законное право стать главой клана. Гнездо Белого Ворона — твой дом. Заодно за сестренкой присмотришь.

Ингер улыбнулся:

— А что мне делать с суном Тарреком и сарой Риандрой?

— Таррека будут лечить, а Риандра пусть остается, если захочет. Думаю, что захочет. На ней теперь девочки, а старая интриганка не из тех, кто забудет о долге перед детьми. Она не позволит Тарреку лишить их благословения Первопредка и силы рода. Да и Кари нужна особая забота. Девушка сломана. Мои маги зарастили ее телесные раны, но душа…

— Я видел.

— Ты должен посетить меня в Орияр-Дерте, cap Ингер.

— Знаю. Клятвы пусты, если их не увидит Око Истины, — кивнул парень.

— Поторопись. Неделя в твоем распоряжении, не больше.

— Слушаюсь, мой хаор.

— И выполни то, что не смогли твои предшественники. Найди путь домой для моей таинэ.

Я даже слова не успела сказать. Дэйтар склонился и поцеловал меня в макушку, вдохнул запах волос и…

И мир поблек. Словно солнце зашло за тучу.

И плечу стало зябко — исчезла ласкавшая его ладонь. Я распахнула глаза. Сморгнула слезинку.

— Дэйтар!

— Он ушел, таинэ. — Каким-то образом Ингер оказался в соседнем кресле, в котором раньше сидел Гарв.

Ушел. И опять мы не поговорили! Да и зачем ему со мной разговаривать, если он уже все за нас решил?

— Как он мог! Почему?

— Он не может долго пребывать вдали от Ока Истины даже в тонком теле. Его физическое тело в это время слабеет и становится уязвимым. Тысячу лет назад светлые маги именно так и взяли в плен хаора. С помощью айэ король Риртона создал ловушку во время битвы. С тех пор Орияры особо ненавидят айэ и сделали все, чтобы поссорить с ними верхних магов.

Пока мы разговаривали, маги успокоились, расселись по местам. Над плечом Ингера возникла испитая физиономия Гарва. Маг прокашлялся:

— Не соблаговолит ли наш новый cap пересесть в полагающееся ему кресло главы клана? Вы сейчас заняли мой скромный стул. Впрочем, моя семья в опале, может, это намек, что и мне негоже карабкаться поближе к главе?

— Глупости, сун. Если мне нужно что-то сообщить, я скажу прямо, без намеков. — Ингер невозмутимо пересел.

Мне все больше импонировали его простота, честность и спокойствие. Молодой парень из глухомани вел себя как прирожденный царь, с полным сознанием не только своей силы и власти, но и ответственности. И вряд ли это влияние принятого им великого дара.