Я культурно возлежала на банкетке, под головой ощущался какой-то валик, но мои руки тоже были связаны, а на обнаженные ноги накинута пола плаща. По фигурно заштопанной дырке я опознала плащ сара Гринда. Никто другой не мог вышить на месте дырки символ коловрата. Наверняка Гринд прикрыл меня не из рыцарской галантности, а лишь потому, что ханжа не выносил женской наготы.

— Одна очнулась, сообщите милорду, — раздался над ухом мужской голос. Кажется, это один из лекарей. — Я пока вторую проверю.

— Милорд еще гоняется за ожившим драконом, магистр, — ответил хриплый бас сара рыцаря. — Эта сволочная ящерица крушит Орияр-Дерт, вымещает тысячелетнюю ненависть, а больше ни у кого нет крыльев, кроме его сиятельства. Но я отправил ему сообщение через чеер.

Действительно, издалека доносился грохот. И это меня взбесило: какая-то чешуйчатая тварь ломает мою крепость!

— Если госпожа очнулась, может, она хочет пить? — поинтересовался еще один знакомый голос. Сар Кенз! Он-то мне и нужен!

— Да, пить, — прошептала я и облизнула сухие, припорошенные пылью губы.

Мой партнер по бизнесу приблизился, осторожно приподнял мою голову и поднес к губам кубок с водой. Я с жадностью опустошила его, а вместо благодарности прошептала так, чтобы слышал только Кенз:

— Выпустите боевых петухов.

И подмигнула. И в измождении прикрыла веки: мол, я тут ни при чем. Да, я себя выдала, но другого выхода не было. Не могла же я допустить, чтобы безмозглый полудохлый дракон угробил моего жениха!

Очи Кенза округлились, но я в партнеры дураков не беру, соображал он со скоростью молнии. Он аккуратно уложил мою голову на валик и поспешно отошел, ничем не выдав бурных чувств, а их отблески я определенно заметила в шальных глазах пройдохи.

— Сар Гринд, у меня тут идея возникла, — нагло присвоил рыцарь мое гениальное решение. — Нужно боевых петухов выпустить.

— Что? Чушь! — отмахнулся командир гарнизона. — Чтобы милорд гонялся не только за драконом, но и за чудовищными зубастыми птичками? Он, конечно, справится, но какой ценой?

— Да милорд их с рук кормил! Его они точно не тронут. И к людям они уже привыкли. А вот всякие разные формы нечисти — их кровные враги. Слышал я, на северной границе, откуда наши петушки родом, их маги веками на демонов и айэ натаскивали. Боевые же они, не простые. Что мы теряем? А помощь и находчивость граф высоко ценит.

— Хорошо. Попробуем. Но ты головой за них отвечаешь, Кенз. И если твои пернатые вздумают вред милорду нанести или нам на головы гадить, то быстро превратятся в фарш!

Обрадованный Кенз не терял времени — задействовал личный портал.

Вскоре с улицы был слышен не только грохот, но и задорное кукареканье.

О, как бы я хотела посмотреть на эпическую битву, вместо того чтобы изображать тут умирающую! Но под пристальным и недоброжелательным взглядом Гринда я боялась даже пошевелиться.

Но охота пуще неволи. Я кашлянула раз, второй. Пылинки попали в нос, и я чихнула от души. Теперь поднялось целое облако пыли, и я раскашлялась по-настоящему, до слез.

— Задыхаюсь! Помогите! — пискнула я.

Прибежал лекарь, засуетился и… тоже закашлял.

— Нечем дышать, умираю! — выдавила я между приступами. — У меня аллергия!

— Сар Гринд, надо вынести девушку на воздух, — сказал лекарь. — Вы возьмите даму, а я перенесу кушетку.

— А та гадина в это время сбежит? — насупился рыцарь.

— Она получила оглушающее заклинание, долго еще не очнется. Да и ваш маг присмотрит.

Я покрутила головой. Действительно, из-за колонны виднелся край чьей-то мантии. Кто, интересно, там прячется, словно боится, что я его узнаю?

Выяснить не удалось: мощные руки сара Гринда подхватили меня, как пушинку, и поволокли на свежий воздух.

Ох, красота какая!

Закаты в Орияр-Дерте фееричны. Цвет ясного вечернего неба плавно переходил от золотого к алому, окрашивая крепость, как лаковую шкатулку. Над башенками носился великолепный черный дракон, шкура его вспыхивала звездами, словно чешуя была инкрустирована бриллиантами.

Сразу стало ясно, что разрушения случайны. Дракон заполошно метался вверх-вниз, словно заново учился летать, задевал башенки крыльями и хлеставшим из стороны в сторону хвостом. Здания не выдерживали атаки и рушились. А чудовище неслось к стенам, натыкалось с размаха на невидимый защитный купол, и его отбрасывало, не давая покинуть территорию. Дракон ревел от обиды и боли, как пароход. Сходство усиливалось тем, что из пасти вырывался не огонь и не дым, а струйки белого пара, причинявшего зверю, во всей видимости, невыносимую боль.

— Закрой пасть, болван! Тебе же хуже, сваришься! — доносился с небес крик Дэйтара.