Как раз в это время Ним, переговаривающийся с охраной, молча протянул нам мыслескан парня, угнавшего мой мотоцикл.

— Кажется, у нас проблемы… — выдал еще не успевший убежать Фонзи.

Еще бы!.. Ведь вором оказался совсем даже не Слава, а другой наш общий знакомый.

— Так, никому ничего не рассказываем! — я внимательно оглядела парней. — Это личное, я уверена. Беги быстрее за пультом! — Фон кивнул и рванул обратно в крепость. — Ним, ты же Фредо не сообщал? — я с надеждой уставилась на мужа. Тот отрицательно мотнул головой.

Я тоже не сообщала, но мои эмоции могли выдать меня и без моего желания.

Так и получилось. Сначала к нам выбежал Фредонис, а потом, буквально следом — Фонзи и Кси. Пришлось молча протянуть мыслескан и пронаблюдать, как каменеет выражение лица моего второго мужа.

— Не думаю, что он связан с охотниками, — успокоила я его. — Никто здесь так не думает! — я внимательно оглядела парней, и все честно кивнули, с сочувствием поглядывая то на меня, то на Фредо. — Так что мы сейчас определим, где мой мотоцикл, и все уладим по-родственному.

Фредонис кривовато ухмыльнулся, а Фон показал нам большой черный экран, на котором мигала красная точка в верхнем левом углу и желтая — в правом нижнем. А ниже, как на карте, был нарисован отрезок, и дальше указано соотношение сантиметров к километрам.

— Хорошо умчал, с ветерком. Пешком часа три топать, — прикинул навскидку Ксирономо.

— Значит, полетим, — пожал плечами Ниммей.

Обернувшийся в дракона Фредонис подхватил Фонзи, Ниммей — Кси, я — Тимку.

Фон, судорожно вцепившись в экран, так громко орал — «налево», «направо», «прямо», что даже мне было слышно. Но вдруг Фредо резко спикировал. Фонзи, кувыркнувшись в воздухе, приземлился на землю и ринулся преследовать кого-то, убегающего в лес. Кси повторил пируэт друга и помчался ему на помощь. Фредо с Нимом, обернувшись в людей, остались стоять на месте. Мы с Тимкой опустились спокойно, без выкрутасов и застыли рядом с моими мужьями, изучая новый неприятный сюрприз.

Под деревом у кострища лежало тело мужчины… Наверное… То есть несколько дней назад это тело было человеком, и судя по тому, что осталось…

И-ить, глядя на эти останки, я с трудом удерживала в себе обед.

Странно, но я сразу вспомнила о пропавшем напарнике Славки.

— Как он умер? Почему?! Почему не сгорел? — смотрела я при этом на наших некромантов, само собой. Они же умеют разговаривать с умершими!

— По Уставу я должен вызвать куратора нашей команды и доложить ему обо всем, — лицо Фредо словно застыло, и голос звучал глухо, совсем без эмоций. — А уже потом проводить ритуал.

— Докладывай! Давай, докладывай!! Да не держи ты меня, отвали! — это Фон и Кси догнали, поймали и притащили на поляну вора.

Вазелинке не то что стыдно не было, наоборот, похоже, он гордился своим поступком.

— Тебя же из Академии вышвырнут, клювокрыл безмозглый, — Ним смотрел на Эззелина с осуждением и жалостью. Меня же беспокоило совсем другое:

— Зачем ты спер мой мотоцикл?!

— Ты украла у меня парня, а я у тебя — твою игрушку! — глаза Эззи довольно блеснули.

— И что ты собирался с ней делать?

— Сломать! — мерзкая ухмылка заставила меня сжать кулаки, и только зверским усилием я сдержалась и не залепила Вазелину по роже. К тому же я услышала неподалеку шуршание шин, а спустя долю или две на поляну въехал Тимка.

— Еле нашел, — признался он, затормозив и обвиняюще уставившись на Эззелина. — Кто ж технику в пещеру загоняет, дурень?!

— Не сломал, значит, — с облегчением выдохнул Фонзи. Я вообще молчала, испытывая очень противоречивые чувства.

— Так он же не виноват, что ее… — выдал Эззи, демонстративно окатил меня волной презрения и отвернулся.

— Разрешение, — я протянула руку, и Кси, удерживающий Эззелина, ослабил хватку. — Разрешение от ректора верни! — спокойно, четко, не показывая, как хочется двинуть кому-то в челюсть… вдох, выдох и полное спокойствие.

Нагло ухмыльнувшись, Эззи достал из кармана бумагу и демонстративно порвал ее в клочья. За что получил кулаком в живот, но не от меня. От Ксирономо.

Тим, хмыкнув, нарисовал руну восстановления, и я подняла с земли разрешение от ректора, целое и невредимое.

— Яйцеголовое ты, — констатировал Ним. — Мы тут тебя прикрывать собираемся, а ты из себя оскорбленную в лучших чувствах невинность корчишь.

Эззи лишь презрительно искривил губы.

Я повернулась к так и стоявшему каменным изваянием Фредонису. Думаю, если бы взгляд мог убивать, то Эззелин бы уже давно скончался — столько осуждения было в глазах моего второго мужа.