А потом Рудольф достал из сумки несколько сочных вкусных плодов — то ли огромные сливы, то ли синие персики… И вдруг на них накинулся целый рой неизвестно откуда взявшихся мух, настырных, жужжащих и, похоже, еще и кусающихся. Парни подскочили, принялись хлопать себя по телу. Рудольф и Томазо создали вокруг себя тонкий огненный слой, пересекая который мухи сгорали, но почему-то настырно продолжали жужжать и кружить, словно их что-то заставляло это делать. И тогда Викензо скрутил маленький воздушный вихрь, в который постепенно затягивало муху за мухой, и когда весь рой оказался внутри вихря, наш будущий проректор черканул в воздухе руной, и вся эта жужжащая мушиная свалка помчалась в направлении дерева…

— Ну ты прям Мухобой! — восторженно выдал наш будущий завкаф. — А теперь пошли выследим ту падлу, что наслала на нас эту мерзость!

Проснувшись утром, я какое-то время пыталась понять, что это было и почему мне приснился такой странный сон. Ясновидение прошлого? Ничего не понимаю… И почему именно этот? То есть да… понятно, что я интересовалась, откуда взялось прозвище нашего проректора, но ясновидение по заказу?.. Надо бы посоветоваться с Хамоном.

Сразу после астрономии, перед обедом, я помчалась к своему преподавателю по ясновидению и отчиталась о своем сне. Он был искренне удивлен, потому что это оказалось действительно реальное воспоминание. Демо и Медо знали об этой истории от своего дяди, а Хамон — от своих друзей. Поэтому мне пришлось долго и занудно отчитываться, что я ела, что пила, о чем думала перед сном, и вообще почему вдруг именно Мухобой… В конце концов, когда я уже начала жалеть о так бездарно потраченном обеденном времени, от меня отстали.

До столовой я мчалась бегом, еду в себя запихивала тоже быстро-быстро, потому что сегодня у меня была боевая подготовка, а лэр Оберон опозданий не любит.

Мои ежеутренние мучения пошли мне на пользу, так что сегодня меня, к сожалению, не хвалили, но, к счастью, не ругали. Единственное, что мне не понравилось — довольно ухмыляющееся лицо Эззелина. Явно задумал какую-то гадость, вот… как говорится, по лицу видно!

Но когда я направилась к Вазелинке, чтобы слегка его потрясти, на моем пути возник Пэтро:

— Не лезь к нему, Рин. Он этого не достоин!

Пришлось со вздохом согласиться.

На настроение Эззи случившееся никак не повлияло, он все так же ухмылялся, поглядывая на меня. Но ему повезло — когда я уже была готова снова пойти выяснить, что он задумал, занятие закончилось.

А едва я вышла из зала в коридор, как меня вдруг вдарило внезапным озарением. Хамон так настойчиво выпытывал, что изменилось, что появилось, что произошло странного… а я забыла ему рассказать про главную странность — мою веточку.

Чтобы вновь не забыть выяснить, чем же меня одарили, я, не заходя в столовую, побежала к природницам.

По дороге я встретилась с Реджиной, Адрианой и еще одной девушкой, такой же рыженькой и зеленоглазой, как беременная Адри — Моникой. Поздоровавшись с ними буквально на бегу, я уже помчалась дальше, но тут буквально ощутила укол шила в нужное место и, резко развернувшись, предложила:

— А вы не хотите познакомиться с Адварой и ее подругами поближе?

Дальше я передвигалась не так стремительно, но зато в компании трех беспрерывно щебечущих жен Сальваторе. Частично плотину недоверия прорвало после нашего разговора, а частично… частично, скорее всего, девчонки устали вариться в собственном соку, а тут свежие уши.

Но едва я пыталась направить тему к воспоминаниям об их жизни до замужества, как девушки тут же уводили ее в сторону. Напрямую я спрашивать не решилась, побоявшись спугнуть.

По кулону-артефакту я предупредила природниц, чтобы ждали гостей. Одна я бы не стала предупреждать, но вчетвером — это уже нашествие…

Немного поплутав в поисках тропинки, которая появилась перед нами не сразу, я внезапно осознала глубинный смысл поговорки про дурную голову, которая не дает покоя ногам. Вот, спрашивается, почему бы мне было просто не спросить у Адвары про веточку прямо через артефакт связи?! Но я уже почти добежала, да еще посторонних с собой притащила…

Девушки-природницы встретили нас возле дома, на любимой ими поляне. Я представила всех друг другу, после чего на пару мигов наступила неловкая пауза, в течение которой четыре амазонки и их новая местная подопечная, Чечи, внимательно присматривались к трем местным же красавицам, тоже вполне себе амазонистым, раз сражаются уже столько лет вместе с мужем.

А я все это время тихо стояла в сторонке и раздумывала, с какого перепугу вдруг решила притащить сюда эту троицу, что меня подтолкнуло, и о чем я вообще думала…

И тут Адриана решительно вышла вперед и заговорила: