— Я попросил Сенат прислать отряд гвардейцев забрать находящихся здесь пленных и двоих задержанных, чтобы перевезти их в дворцовую тюрьму, — спокойно ответил ректор. — В Академии живут студенты, убийцам здесь не место.

Я внимательно посмотрела на лэра Тестаччо, пытаясь определить — он сделал это из-за разговора с отцом Фредониса или действительно потому что Академия — не тюрьма. Вроде все логично, так что, скорее всего, просто совпадение.

— Славка — не убийца, — не знаю почему, но я, как и Аль, совершенно не хотела, чтобы Славу отсюда забирали. Причем я осознавала, что он мне не друг, но и врагом воспринимать не получалось.

— Он военнопленный, — Мухобой наблюдал за происходящим с азартом юного натуралиста. Ему было плевать на исход событий, но интересно, как они будут развиваться.

— Он — мой пленный, — тихо огрызнулась я, в панике ища выход из сложившейся ситуации. — И еще он — стихийный маг! Вы обязаны взять его в студенты!

— Насколько я вижу, этот молодой человек лишен магии, — ректор сурово посмотрел на меня, но я даже не поежилась.

У меня мозг прямо чесался от напряжения. Вернуть сейчас при всех Славке магию я не смогу, тем более в одиночку. Потребовать, чтобы его оставили здесь — тоже не могу. Если он военнопленный — значит, надо отправить его в тюрьму дворца, если же мой личный — значит, все равно надо забирать из Академии. Здесь студентам своих домашних питомцев держать запрещено, а уж людей — тем более.

Хотя Чечи живет у природниц, находясь под опекой Натана, а Ребекка пока что крутится тут, находясь под опекой Чезанно. Чем я хуже?!

— Тогда возьму его под опеку! — гордо объявила я и победно оглядела всех присутствующих.

Демо тихо фыркнул, потом хрюкнул… потом издал какой-то странный булькающий звук, но под мрачным взглядом Медо быстро успокоился, только в мою сторону старался не смотреть.

Ним и Фредо так и застыли, растерянно переглядываясь. Ректор и Мухобой тоже старательно удерживали на лицах суровые рожи. Похоже, мой вариант решения проблемы неодобрительно проигнорировали.

— Если этот юноша так вам дорог, его под опеку могу взять я, — внезапно предложил Сальваторе. — Морально-этических норм это не нарушит, политических тоже, так как я являюсь представителем Ордена, как и этот молодой человек.

— Это я могу позволить, — облегченно выдохнул ректор. И в упор уставился на меня: — Или опека лэра Руджери, или дворцовая тюрьма.

Славка, опустив палку, устало выдохнул, но на Сальваторе поглядывал с опаской. Аль все еще агрессивно рычал и сверкал фарами на быстро отступающих гвардейцев.

— Остальных можно уводить? — поинтересовался старший отряда у лэра Тестаччо.

Не став дожидаться, чем все закончится, я схватила мотоцикл за руль, прошипев, чтобы не рыпался, и мы со Славкой вместе направились обратно в его блок.

— Ну хорошо, естественно, что ты не хочешь в дворцовую тюрьму, — усевшись на единственный свободный стул, я закрыла глаза и принялась раскачиваться. Накатила дикая усталость, и резко захотелось спать. Неудивительно, ведь уже поздний вечер, а день был слишком насыщенный. Слишком… Я еще с Фредо до конца не разобралась, а тут…

— Но почему мой мотоцикл кинулся тебя защищать?!

Наступила тишина.

В уголочке, тихо сжавшись в клубок, почти беззвучно плакала Ребекка. Она пряталась в этой комнате все время, пока шло сражение во дворе, и я даже не сразу ее заметила, когда вошла сюда.

Возле двери гневно фырчал Мотя… то есть Аль.

Славка, забравшись на кровать с ногами, уткнулся лицом в колени и молчал.

Идиллия! Почувствуй себя деспотом и тираном…

— Я пообещал жениться на его девушке, — признался наконец-то Слава. — Сказал, что позабочусь о ней и о ребенке.

— А-а-а… — протянула я, вроде бы понимающе. Но потом осознала, что ничего не поняла: — А зачем?!

Правда, я тут же мысленно залепила себе подзатыльник: нехорошо обсуждать все это в присутствие Ребекки. Но было уже поздно.

— Красивая, — произнес Славка с интонацией, словно это был самый главный решающий фактор. — Герцог за дите приданое даст, — добавил он, выдержав паузу в пару мигов. — Матери весточку кину, что живой, а отец не найдет, в чужом герцогстве-то. Руки у меня на месте, другое место тоже — своих понаделаю. Будет семья… как у всех. Жить буду, ясно?!