— Один нырнул в сироп, четыре их осталось, — снова прокомментировала я под нос, а Кайлеану сказала:

— Давайте отпустим старенького дедушку. Посмотрите на его фантом. Это же детский сад какой-то.

Кайлеан долго молчал, потом тихо произнёс:

— Мастер Киллиус силён. — И уже громче, обращаясь к мастеру Киллиусу, приказал: — Посмотрите ему в глаза.

Отроковидный фантом повернулся к своему создателю. Некоторое время они таращились друг на друга, и было видно, что лицо старца совершенно спокойно и даже выражает некоторую досадливую скуку. А его Мортен так и остался слишком юным и слишком неинтересным мастеру.

Кайлеан поднял трость.

— Мастер Киллиус, вы свободны. Забудьте всё, что здесь было, и ожидайте в библиотеке.

— Один сказал «агу», и их осталось трое.

После проверки «глаза в глаза» был отпущен высокий худой мужчина, чей Мортен тоже так и остался невнятным силуэтом, не особо интересующим своего создателя.

— Один был слишком скучен, и их осталось двое.

Мы разглядывали оставшихся.

— Вот тут что-то есть. На кого поставите, Данимира Андреевна?

— Женщина не при чём, — уверенно сказала я. — Она же его насквозь видела. Взгляните на её Мортена — отвратительный порочный тип, жестокий и циничный. А вот фантом производства дядьки справа вызывает у меня сильные подозрения, какой-то он у него… чересчур значительный.

— Что ж, — сказал Кайлеан, — давайте проверим. — Он обратился к парочке, стоявшей перед нами: — Взгляните в глаза своим воспоминаниям.

Дальнейшее я наблюдала с открытым ртом и вытаращенными глазами.

Мортен дамы повернулся к ней, и через секунду она и «отвратительный порочный тип, жестокий и циничный», слились в страстном поцелуе. Это, безусловно, был не первый поцелуй любовников — их руки уверенно шарили по телу друг друга, ноги переплелись; казалось, они хотят выпить друг друга.

В это время грузный дядька тоже целовал своего Мортена, но, к счастью, по-другому: с выражением благоговения он опустился на одно колено и припал к руке своего создания.

— А-а-а-э-э-э… — только и смогла произнести я, но дальнейшее было ещё удивительней.

С фигурой целующегося фантома что-то происходило, она будто двоилась и расплывалась.

— Кайлеан Георгиевич, вы это видите? — спросила я. — Что происходит с Мортеном… ну, с тем, который слева?

— Леди Мибл, будьте так добры, прервитесь на минуточку, — с сарказмом приказал Кайлеан даме. — Поверните к нам вашего кавалера.

Леди Мибл с трудом оторвалась от своего фантома, я увидала, что её лицо залито слезами.

Когда фантом повернулся, я снова приоткрыла рот: лик Мортена поминутно менялся, оплывал, перетекал в другие, тоже знакомые черты — черты принца Эрмитании Химериана Карагиллейна. Фигурами они были похожи, но совпадение не было полным, поэтому очертания Мортена-Химериана дрожали и расплывались.

— Что это всё значит? — спросила я, хлопая ресницами.

— Вообще-то, я по-любому убью вашего Мартина… Мортена… как бы ни назвался… — неожиданно сообщил Кайлеан, — по собственному желанию. Но, похоже, по законам Эрмитании он тоже приговорён к смерти. У нас запрещено принимать облик кого-либо из царствующей династии под страхом смертной казни. Леди Мибл, объяснитесь.

История леди Мибл была печальна. Её безнадёжная влюблённость в принца Химериана граничила с безумием. Не питая никаких иллюзий по поводу преступной натуры Мортена, она, тем не менее, вступила с ним в любовную связь при условии, что тот в определённые моменты будет внешне перевоплощаться в среднего сына короля.

— Я намекала многим, но кругом одни трусы!.. Осмелился лишь один, — хмуро сказала леди Мибл. — А ведь я предлагала достойную плату… не себя, — тут она горько усмехнулась, — вернее, не только себя. Деньги, много денег…

— Но Мортен тоже не взял ваши деньги, — утвердительно сказал Кайлеан. — Ему надо было другое.

Да, совсем другое. За утоление страсти несчастная помогала Мортену в его поисках — самые редкие и опасные книги были настроены на взаимодействие с сотрудниками библиотеки, отвечающими за их хранение. Только леди Мибл могла снимать их с полки, листать, проявлять скрытый текст и производить тому подобные действия.

— В каком отделе она работает? — спросила я.

— В том же, что и этот господин, — он указал на коленопреклонённого, что продолжал осыпать изъявлениями признательности мортенову руку. — В отделе призрачной литературы. Теперь мы знаем, где искать.

— Мортена интересовали призраки? — с сомнением спросила я. — Никогда не замечала. Зачем?

— Узнаем больше после того, как поработают дракощейки. А пока… Леди Мибл, ваш любовник когда-нибудь упоминал о цели своих поисков?

Она помедлила, но потом пожала плечами и ответила: