Место, где хорошо кормят, оказалось совсем рядом. На крохотной площади к стене, заросшей плющом, жался пяток пустых пластиковых столов, они казались брошенными — кое-где на них лежали опавшие листья. Рядом виднелся вход в подвальное помещение, над дверью не было решительно никакой вывески, но Кайлеан направился именно туда. Спустившись, мы попали в неожиданно обширное пространство, подвал оказался общим для нескольких домов. Низкий сводчатый потолок поддерживали ряды кирпичных столбов, грубо сколоченные столы и лавки расположились вдоль стен, по стенам же были развешаны щиты, к которым прибили головы каких-то жутких зверюг. Страшилища грозно пучили глаза и разевали бородавчатые пасти, демонстрируя клычища в три ряда, чёрные раздвоенные языки и тому подобные прелести.

— Теперь верю, — задумчиво сказала я, разглядывая стены, — здесь действительно должны очень хорошо кормить. Иначе просто кусок в горло не полезет.

Кайлеан хмыкнул.

— Ты про головы? Они для аппетита.

Я не успела спросить, чей это аппетит возбуждают такие ужасы.

Когда мы заходили, звякнул дверной колокольчик, и теперь в проёме позади барной стойки, расположенной в дальнем углу, показался человек. Он вышел из-за стойки, направляясь к нам, я увидела, что передвигается он с помощью костыля, потому что одна нога у него отнята выше колена, штанина джинсов была подвёрнута. Отросшие, тёмные с проседью волосы почти касались плеч, половина худого лица была испещрена шрамами, которые спускались на жилистую шею и уходили за воротник клетчатой ковбойки. Сначала мне показалось, что это человек в возрасте, но Кайлеан двинулся ему навстречу, они обнялись и принялись колотить друг друга по спинам. Одноногий именовал Его Высочество «Кайлом, чертякой живучим» и уверял, что никогда не верил в его гибель. Кайлеан называл одноногого «Дэном, дружищем» и обещал, что «не дождётесь». Наобнимавшись, они утихомирились, Кайлеан обернулся ко мне.

— Данимира, это Дэниал, здешний хозяин. Дэн, это Данимира. — Живой взгляд хозяина был исполнен любопытства, и Кайлеан добавил: — Если бы не Данимира, я бы сейчас здесь не стоял.

Приглядевшись, я поняла, что хозяин брутального трактира ненамного старше Кайлеана. Ранняя седина и увечья ввели меня в заблуждение.

Просто Данимира, никаких «леди», — я это тоже отметила. Кайлеан вводил меня в свой ближний круг, где его, принца Эрмитании, могли назвать «чертякой». И никаких поклонов от Дэниала не последовало.

— Спасибо за Кайла, — просто сказал он и протянул мне руку.

— …Так уж вышло, — пробормотала я, пожимая его жёсткую ладонь. Ответ был несколько неловок, потому что я не знала, что положено говорить в таких случаях.

Да бросьте, пустяки, дело житейское?

На моём месте так поступил бы каждый?

Что там ещё… Служу Эрмитании?

К счастью, Кайлеан Георгиевич счёл официальную часть законченной.

— Знаю, рановато мы заявились, но Дэн, сооруди там… хоть что-нибудь… не дай умереть с голоду…

Дэн метнул в мою сторону быстрый взгляд, затем снова посмотрел на Кайлеана.

— Пустую кружку нести?

— Обязательно. Я зайду сюда позже, завтра или послезавтра, но сегодня нам надо просто поесть.

Он увлёк меня к ближайшему столу, стоявшему в нише. На стене ниши был распят какой-то странный скелет — что-то шестиногое, с позвоночником, из которого росли иглы. Я покосилась на скелет, но послушно села напротив Кайлеана.

— Что за пустая кружка?

— Сейчас увидишь.

— А что это за место?

— «Поверженный вепрь» — не просто трактир, тут неофициальная штаб-квартира «Зелёного братства», заведение только для своих. Дэниал — лесник в отставке. Мы все скинулись и выкупили это место, после того как Дэна сшили по кусочкам и надо было чем-то его занять.

— Скинулись? А разве…

— Я употребил массу усилий, чтобы на моё происхождение закрыли глаза. Во всяком случае, меня признали за равного. Поэтому я внёс столько же, сколько все остальные. Да, мог бы скупить весь квартал. Но это был бы дурной тон — в лесу все равны.

— А «Зелёное братство» — это, значит…

— Нечто вроде профсоюза лесников. Тех, кто следит за дорогами, ликвидирует прорывы, проводит спецоперации в лесу.

— Вы состоите в профсоюзе, Кайлеан Георгиевич? — спросила я, но тут же прикусила язык. Обратит внимание или нет?

Кайлеан Георгиевич обратил внимание. Он долго молчал и молчание было очень, очень красноречивым.

— Данимира, посмотри на меня, — наконец произнёс Кайлеан. Я сглотнула слюну и подняла глаза. Кайлеан Георгиевич сверлил меня мрачным взглядом. — Тебе не кажется, что мы уже не в тех отношениях, при которых обращаются на «вы»?

До сих пор я весьма искусно избегала конкретных обращений. Всё было чрезвычайно глупо. Я была влюблена в принца по уши, неоднократно целовалась с ним… и как целовалась!.. и уже не знала, что выйдет, если он захочет пойти дальше… но не могла заставить себя перейти с ним на «ты». Мне почему-то казалось, что церемонное обращение — мой последний бастион… под который Кайлеан Георгиевич усердно подкапывался. Если рухнут и эти стены, я окажусь в полной его власти. Как когда-то я оказалась во власти Мортена. Который, кстати, тоже не произнёс ни одного слова о любви, и это должно было заставить меня задуматься. Однако я летела как бабочка на огонь, не задумываясь ни о чём, и сгорела. Все эти соображения, теснясь, промелькнули передо мной, и я выпалила в отчаяньи: