— Угу. А когда я ему надоем, он переселит меня в подвал. Буду там цепями греметь. — Я помолчала, потом сказала: — Дрю, я не виновата в том, что с тобой случилось. Ты ведь нарочно меня пугаешь, да?

— Может, и нарочно… — отвернувшись, призналась Дрю. — Думаете, меня просто так Злюкой прозвали? Я, если честно, и при жизни немножко вредная была, а сейчас «немножко» отпало… А всё потому что! Зачем вы начали про полёты? Как ножом по сердцу. Привидение Башню покинуть не может, это проверено.

Я подумала и решилась.

— Дрю, я сейчас произведу эксперимент. Если у меня получится — всё должно остаться тайной. Обещай, что никому ничего не расскажешь и меня расспрашивать не будешь.

— О чём?

— Ты поймёшь о чём. Дай мне что-нибудь на плечи накинуть. — Дрю непонимающе смотрела на меня. — А то я сто лет тут искать буду.

Она принесла мне халат из розового атласа. Разумеется, халат, как и вся остальная моя одежда, был произведением искусства и в нём тоже можно было отправляться на бал. Я запахнулась и обвязалась поясом.

— Пойдём. Только тихо!

На лифте мы спустились в полутёмную гостиную, которую освещал лишь лунный свет. Я бросила взгляд на люстру-клетку — крошки спали. Затем, посмотрев на дверь, ведущую в кайлеановскую спальню, и на Дрю, я приложила палец к губам. На цыпочках прокралась к двери, ведущей на балкончик, и подёргала за ручку. Дверь не поддавалась.

— Я же говорила, — зашипела мне на ухо подлетевшая Дрю, — он тут все заколдовал!..

С колотящимся сердцем я подняла другую руку — ту, на которой была повязана красная нить, и потянула.

Балконная дверь мягко и бесшумно приоткрылась.

— Ничего себе… Как это у вас получилось?

— Это и есть та самая тайна, — прошептала я, — не могу рассказать, зато теперь ты сможешь летать по ночам. Будешь по утрам возвращаться, а я буду тебя тихонечко впускать. Но если он… — повторила я интонации Дрю, — … узнает… считай, у нас грандиозные проблемы.

Дрю выпорхнула в окно, зависла за ограждением и, подбоченясь, с тихой усмешкой сказала:

— И всем-то вы верите, леди Данимира… Вот я сейчас возьму и улечу куда подальше. И лично у меня никаких проблем не будет!

— Дрю, время идёт, — я замахала на неё рукой, — лети уже! И утром в окне не маячь, просто будь поблизости.

Она ещё какое-то время глядела на меня, потом свечкой взмыла вверх и исчезла.

Я осторожно закрыла дверь и уже собралась вернуться в постель, как вдруг заметила тусклый огонёк в люстре-клетке. Огонёк, подрагивая, приник к решётке и явно не спал. Я тяжело вздохнула. Наверняка у этой братии, что знает один — знают все. Я забралась на стул, потом на стол и специально для светлячка поднесла палец к губам.

— Помалкивай о том, что видел, — прошептала я. — Понял?

Огонёк оживился, стал ярче и начал выплясывать возле засова, на который закрывалась решётка люстры.

— Ты с ума сошёл.

Он заплясал ещё энергичнее. Более того, он начал отчётливо попискивать.

Я отрицательно помотала головой.

— Тише ты!

Писк стал громче. Не иначе, маленький паршивец надумал меня шантажировать.

Из комнаты Кайлеана донёсся какой-то звук. Моё сердце подпрыгнуло, плохо соображая что делаю, рукой с красной нитью я отодвинула засов, прошипев:

— В карман, живо!

Едва я успела закрыть клетку и оказаться на полу, дверь спальни открылась и на пороге показался Кайлеан. Он был босиком, в одних брюках и на его широкой груди сплетались в едином круге красные пентаграммы. Полуголый Кайлеан Георгиевич был слишком хорош для этого мира, во всяком случае для меня точно слишком. Во рту внезапно пересохло. Я застыла, не в силах отвести от него взгляда, Кайлеан тоже молча стоял на пороге.

— Данимира, — мягко произнёс Кайлеан спустя какое-то время, — ты что-то хочешь?

Что я хочу? Да, я безусловно чего-то хочу… Чего ж я хочу-то?

— Это… как его… а, точно! Водички попить! — хрипло сказала я. — В горле пересохло, не заснуть никак. Вот, спустилась… водички попить… а то в горле пересохло и не заснуть никак… — усилием воли я заставила себя замолчать.

Кайлеан прошёл к холодильнику и принёс запотевшую бутылку и стакан. Под его пристальным наблюдением я выпила стакан воды. В кармане что-то щекотно зашевелилось, я быстро поставила стакан на стол и пробормотала:

— Спасибо, я пошла.

Несколько нерешительно Кайлеан сказал:

— Может, ты голодная?

Иными словами, не кралась ли я как тать в ночи к холодильнику, чтобы побаловаться плюшками?

В кармане снова произошло шебуршение, моё сердце снова ёкнуло.

— Нет! — Я впрыгнула в лифт. — Я только водички! Спокойной ночи!

Двери лифта закрылись, скрыв меня от сощуренных глаз Кайлеана Георгиевича. Оставалось надеяться, что он не пересчитывает своих пленников с утра пораньше.