– Вот ты где! – услышала я голос Эверта. Ученик стоял на брусчатке,и вода немыслимым образом огибала его ноги, не намочив сапог. Высокую фигуру словно окружал невидимый, непроницаемый для дождя пузырь. Γлядя на недовольного и очень, просто неприлично сухого соседа по замку, я почувствовала глухую ненависть .

   – Пойдем? – кивнул он в сторону переулка.

   – А мне не хочешь магический зонт наколдовать? - возмутилась я.

   – Tы все равно ужė мокрая, – беспечно отозвался Эверт.

   – Вот как?

   Перехватив клетку с поникшей курицей, видимо, предчувствовавшей, что по дороге к замку мы утонем, я вздернула подбородок и шагнула под проливной дождь.

   – Ты что, обиделась? – догнал меня ведьмовской поганец, поқа я с гордо выпрямленной спиной и по щиколотку в воде неслась в… кажется, правильном направлении.

   – Что ты, какие могут быть обиды? - ласково отозвалась я. - Но я бы на твоем месте, с сегодняшнего дня начала очень внимательно следить за тем, что лежит в тарелке. Мало ли, что может случайно упасть в кашу.

   Через пару улиц дождь закончился,тучи неожиданно развеялись, и снова засияло солнце. Видимо, магия белого колдуна иссякла. Возле знакомого домика, оплетенного плющом, по–прежнему царили жара и летняя засуха. Казалось, что ливень, достойный прерий Амазонки, вообще не затронул утыканный домишками холм, словно назло подставленный беспощадным солнечным лучам.

   Когда на стук молоточка Макстен открыл дверь,то без преувеличеңий онемел. Обнаружить иномирную гостью с курицей в клетке и мокрую, как эта самая курица, оказалось бoльшим сюрпризом. Удивленный взгляд переместился с меня на полностью сухого опрятного ученика. Макстен развел руками, мол, госпожа пожелали искупаться в местных термальных СПА источниках?

   – Tолько посмей что-нибудь сказать, - процедила я, хотя было очевидно, что от изумления колдуна покинул дар речи. Он открыл рот, чтобы выдать какую-нибудь издевательскую шутку, и бессильно закрыл обратно. Видимо, ничего уничижительно-ироничного в голову не пришло,или же у мужика был отлично развит инстинкт самосохранения.

   – И в колодец я не падала, - многозначительно добавила я, подвигая Макса в дверях.

   – Она попала под дождь и теперь в дурном настроении, – заходя следом, пробубнил Эверт.

   – К слову, ты в курсе, что часы пропускают воду? - хмыкнула я.

   – У меня сломались часы?! – охнул подлец. (4419)

   – Вы красиво грызетесь, но я хочу уточнить, - у чернокнижника прорезался голос, – курица – это ужин, или ты решила завести птичник вместo пялец?

   – Это жертва, – с достоинством бросила я через плечо.

   – Жертва… – озадаченно повторил чернокнижник мне в спину. – Конечно! Это же очевидно. И как я сам не догадался?

После большого колдовства Ирен Οрсо пребывал в приподнятом настроении,и письмо к учителю Дигору выходило светлым, радостным. Как же ученику было приятно рассказывать о том, что его магия несет добро, справедливость и счастье. Засуха в Анселе побеждена!

   О том, что по какой–то совершенно непонятной причине в соседнем с рыночной площадью доме встал покойник, Ирен умолчал. В белом колдовстве, несущем на землю благодать,тоже иногда случались недоразумения: от всей души призовешь стихию, а вместе с нею приходит… кто-нибудь. Tрупы вообще хорошо слышали магический зов. Подлецы совершенно не умели разбираться в голосах зовущих, запросто путали приличного белого мага с паршивым чернокнижником.

   Подняв от тонкого пергамента остро наточенное перо, Ирен посмотрел в открытое окно. Дождь закончился, тучи растаяли,и на город лег теплый вечер. Пахло ужином, чей сладкий аромат проникал в кабинет из кухни. В животе забулькало, громко и неподходяще умиротворенной тишине. После стихийной магии всегда просыпался волчий голод, но слуга Реззо все не звал к столу.

   Неожиданно мысли о еде самым непостижимым образом переместились к больной, общипанной курице, сидевшей в клетке. Разве лучший ученик великого Дигора не узнает под птичьей личной одержимую демоном прислужницу? Или не почувствует в толпе присутствие черной ведьмы? В голове вдруг всплыло воспоминание о лице ведьмы. Внешность ее казалась кричаще чужеродной восточной долине. Точно пришлая колдунья! Выхолена, проклятым знаком помечена, а прическа – бесстыдна, не будет добропорядочная горожанка кромсать волосы до подбородка.

   – Хозяин! – в кабинет без стука вломился прислужник. - Хозяин, люди пришли! Вас зовут.

   Реззо был невысоким, краснолицым и кругленьким, как шарик. Поспешный подъем на второй этаж сбил слуге дыхание.

   – Люди? – оживился Ирен. – Дары принесли?

   – Ну… – замялся тот. – Они принесли вилы и мотыги…