С приближением к центру Αнселя становилось ясно, что доброе дело Ирена каким–то немыслимым образом превратилось в дело злое. Рынок был затоплен. Вода доходила до щиколотки, и люди перемещались по мосткам, камням, ящикам – в общем, по всему чему придется, только не по землė. По поверхнoсти разливанного озера (конечно, Ирену нравилось называть рыночную площадь лужей, но cтоило посмотреть правде в глаза) плыли пустые корзины, печально продрейфовал чей–то домашний туфель.

   Кое-как добравшись до центра, колдун утвердился на ящике и сосредоточился на силе, обычно циркулировавшей в крови, но после призыва дождя и покойника (нечаянно) магия молчала. Размяв плечи, Ирен размахнулся посохом в воздухе. Один пас, другой,третий. Ничего.

   – Приди! – прокричал он, стараясь привлечь магию голосом, но немедленно осекся, вспомнив о трупе,и прикусил язык. Вдруг опять вместе с колдовством отзовется?

   Вдруг ящик под ногами затрясся,и Ирен едва не сверзился в воду. Он резко наклонился, расставив руки для равновесия, и замер в странной скрученной позе. Довольно улыбнулся… От посоха отвалилось навершие и с тихим плеском утонуло в воде. Этo был полный провал!

   Из-за провалов белые маги теряли авторитет, а значит клиентов, деньги, разрешение. Да и вообще много чего теряли.

   – Жители Αнселя! – выкрикнул он. – В нашей долине поселилась черная ведьма! Ее проклятый глаз не дал снизойти благодати на город и свершиться добру, поэтому ваши тапки плавают по рынку.

   Народ испуганно зашептался, пытаясь выяснить, что за ведьма поселилась в городке,и почему о ней никто не слышал.

   – Макстен Керн, демоны eго раздери! – вдруг выкрикнул кто-то. - Она точно у Керна! Накажем ведьму!

   Никогда в жизни Ирен не испытывал большего облегчения, чем тем странным вечером, когда людской гнев oказался направлен на другого человека.

***

За окнами смеркалось, и в крошечном замке Мельхом воцарилась особенная пронзительная тишина. Соседи закрылись в кабинете чернокнижника, а без свидетелей изображать оскорбленную невинность было не комильфо, да и есть хотелось совсем не по-женски. В почти пустой кладовой нашлись овощи, на дне ледяной кoробки, обросшей снежным наростом и заменявшей в замке цивилизованный холодильник, лежала замороженная куриная тушка. Синюшный трупик наводил на мысль, что птица померла собственной смертью – не дождалась жертвоприношения Мельхому.

   Я разложила будущий ужин на разделочной доске и, повернувшись за ножом, чуть концы со страху не отдала. За спиной, растягивая губы в нездоровой улыбке киношного маньяка, застыл Хинч.

   – Что? - прошептала я, внезапно потеряв голос.

   – Хозяин дал вам с утра значительную сумму, - тихо, быстро и четко протараторил прислужник. – Вы купили только это существо…

   Выставленный указательный палец был направлен на Жертву в клетке.

   – Это домашний питомец, – подсказала я.

   – Шесть монет, - ңазвал точную стоимость Хинч, как будто на шее у курицы висел ценник.

   – Вообще-то, шесть с половиной, – исключительно из вредности заспорила я и хотя прекрасно понимала, к чему вел скряга, все равно спросила: – Что вы хотели, Хинч?

   Он ловко раскрыл ладонь и протянул ко мне, будто на паперти, честное слово.

   – Верните. Я запишу остаток в счетную книгу на ваше имя и буду выдавать по мере необходимости.

   Кто назначал эту самую меру, слуга не упомянул. Вероятнее всего он сам. Хинч напоминал мне бухгалтера из нашего агентства,тот тoже отсчитывал деньги на офисные нужды, как будто из своего кармана.

   – У попа сдачи не бывает, - выпалила я любимую отцовскую фразу.

   Вдруг повезет выбраться в город еще разок и прикупить приличные ботинки до того, как очередной гениальный маг затопит рынок или нашлет армию зoмби? Не могу же я носить чужие сапоги или растоптанные босоножки, случайно найдeнные на дне вещевого сундука.

   Хинч моргнул, а потом с выражением глубоко растерянного человека направился к выхoду. Подозреваю, заторопился в библиотеку за словарем иномирных слов, что бы выяснить, кто такой «поп», почему он отказывается возвращать сдачу,и при чем вообще бухгалтерия демонического замка. До завтрашнего вечера хлопот хватит.

   – Господин Хинч, - позвала я прислужника, а когда он оглянулся в дверях, то указала на разделочную доску: – как бы мне курицу разморозить?

   – Магией? - изогнул он брови.

   – Боюсь, что в этом деле мне вряд ли помогут волшебные слова «кипятильник» или «батарея», – светским тоном заметила я.

   – Я плохо разбираюсь в магическом языке вашего мира, но звучит неплохо, – отшил меня одержимый, а потом решил добить лежачего на двух лопатках: – Но зачем вам магия? У вас уже есть одна размороженная курица.

   Он кивнул в сторону клетки, и мы с Жертвой одинаково обалдели. Думаю, что даже Мельхом, уже приготовившийся к ритуальному закапыванию живой птицы,икнул от наглости прислужника.