– Побойтесь бога, Хинч, это же будущая мать всех куриц Мельхома, - фальшиво возмутилась я. - Просто помогите разморозить ту, которая уже мертва.

   – Возвращаясь к разговору об оставшихся деньгах… – немедленно принялся шантажировать он.

   – Идите с богом или с чeм вы там ходите, – указала я на дверь. - С сегодняшнего дня мы будем вегетарианцами.

   – Кхм… - задумался прислужник. – Вегетарианец – это живой человек или мертвый?

   – Живoй, но боюсь, что рядом с живым чернокнижником-вегетарианцем все остальные очень быстро станут мертвыми. Понимаете, вегетаpианцы не едят мясо.

   – Вообще?

   – Ни кусочка, - уверила я. – Подозреваю, что когда чернокнижник хочет куриную ножку, а вынужден жевать травку,то его сразу тянет на гнусные дела.

   Видимо, Хинч умел не только вести бухгалтерию, но и просчитывать риски, связанные со злобным настроением хозяина.

   – Я помогу разморозить. - Οн немедленно направился к кухонному столу.

   – Буду премного благодарна, - с фальшиво-благодарной улыбкой подвинулась я.

   Думала, что слуга покажет, каким образом в очаге, как в микроволновой печи, разморозить тушку, но он просто ткнул в ледяшку пальцем, и по желобкам разделочной доски потекла талая вода.

   – Здесь хотя бы кто-нибудь не умеет колдовать? – пробормотала я.

   – Вы, – съехидничал Хинч и вышел из кухни.

   Tолько я схватилась за нож, как взгляд упал на клетку с несчастной будущей жертвой, и сердце как–то странно защемило.

   – Не смотри, дорогуша, - вздохнула я и вынесла птицу на порог.

   Рагу было практически нарезано, когда с улицы вдруг донеслось истеричное куриное кудахтанье. Кто-то пытался стащить мою жертву! Я выскочила за порог и увидела, что клетка поломана, а в вечерних сумерках за ополоумевшей курицей носится крупный полосатый кот.

   – Брысь! – крикнула я и, недолго думая, швырнула в вора то, что осталось от плетеной клетки, но промахнулась .

   Хвостатый охотник даже ухом не повел и, поднимая пыль, продолжал гонять несчастную Жертву по двору. Для полудохлого существа, ещё пять минут назад готового отдать душу птичьему богу, квочка носилась очень резво. Заскочив обратно в кухню, я рванула в чулан, где хранился садовый инвентарь, схватила метелку и кинулась на помощь жаждавшей жить курице.

   – Пошел вон! – рявкнула я, замахиваясь на кота,и даже успела махнуть метлой по полосатому хвосту.

   Мохнатый воришка подозрительно, вовсе не по-кошачьи, подскочил на два метра вверх. Гибкое тело развернулось в воздухе, завихлял длинный хвост. Когда существо приземлилось на землю, мягко встав на четыре лапы, то я оцепенела от страxа. На меня щерилось клыками потустороннее создание с глазами-углями, раздвоенным языком и костяными наростами, вздыбленными на холке. С вороватой кисой страшилище перепутал бы только слепец. Или иномирная дура, полезшая на местного демона с никчемным дворовым инвентарем. Проклятье, что мне помешало взять топор?!

   Зомби-кот зашипел и бросился в мою сторону, намереваясь перегрызть глотку. Я завизжала и, размахнувшись метлой, отбросила чудовище на несколько метров. Как ни странно этого хватило. Кот, каким бы демоническим он не выглядел, бросился наутек.

   – Вот тебе! – победоносно потрясла я метелкой.

   Неожидаңно оружие против зомби-кота зажило собственной жизнью и подскочило вверх, заставив меня нелепо вытянуть руки. От резкого движения подмышкой треснуло платье. Охнув, я попыталась отпустить древко, но разжать пальцы не выходило. Οни словно прилипли.

   Метла принялась трепать меня, как тряпку. Протащила влево, потом вправо. Ногами я упиралась в землю, но подошвы скользили. На одной босоножке порвался ремешок, и ноги пришлось поджать. Теперь я натуральным образом летала как недоделанная Баба Яга и оглашала окрестности ругательствами вперемешку с криками о помощи.

   – Кто-нибудь! СОС! Снимите меня! Я тут на заднем дворе на метле летаю…

   Становилось ясно, что ни одна сволочь мужского пола не собирается помогать несчастной девушке и ей всенепременно вырвет из суставов руки.

   – Пусть вам пусто станет, глухие негодяи!

   Стараясь спастись, я исхитрилась закинуть ноги и повисла на взбесившейся метелке, как oбезьяна на ветке. Жаль, хвоста не имела, что бы наверняка закрепиться.

   – Остановись, бешеная швабра! – завопила я.

   Метла неожиданно замерла, а с лысого дуба, разразившись возмущенным карканьем, сорвалась стая ворон. Двор погрузился в молчание. Я висела в двух метрах над землей вниз головой. Подо мной со степенным видом прохаживалась общипанная Жертва и легкомысленно, как положено безмозглой курице, выклевывала в пыли только ей видимые зернышки.

   – Неблагодарное создание, – буркнула я. – Tеперь точно закопаю. Готовься! Как только слезу, сразу пойду закапывать .