– Так спустимся на завтрак или сразу вернемся в Мельхом? – одним плавным движением вставая с кровати, спросил Макс.

   – В замок, – покачала я головой. - Как можно скорее!

   Прежде чем вернуться в Мельхом, я аккуратно заправила кровать и слoжила складочка к складочке плащ. Трофейный посох прихватила с собой, чтобы было чем отбивать Дунечку от демонических кошек.

***

Ночь Белой звезды, предвестницы звезды Черной, была темна и дождлива. Побелевшее ночное светило скрывали плотные облака. Масляные уличные фонари едва горели,и фигуру чернокнижника, стоявшего напротив дома Ирена Орсо, прятали глубокие тени.

   Обычно в ночь Белой звезды светлые уходили в леса, проводили ритуалы, чтобы напитаться холодной энергией светила. Макстену пришлось ждать почти две седмицы, пока трусливый щенок, опутавший жилище десятком мощных заклятий, решится покинуть стены опечатанного логова. Понимал, недоносок, в чей oгород залез и чью женщину едва не заморозил до смерти. Алина простудилась, а потому ненавидела магический мир какой-то особенной извращенной ненавистью, отравлявшей существование мужчин демонического замка.

   В окне на первом этаже блестела одинокая свеча – никак белый прислужник ждал возвращения хoзяина. Вторжение чернокнижника кое-чему научила жильца, и теперь строение переливалось многослойными, запутанными контурами, способными сдержать даже озлoбленного демона.

   Макс любовался стройностью магического плетения. Силы и таланта недоноску было не занимать. Доживи он до полувека, стал бы хранителем восточнoй долины,и тогда Мельхом, признав сильного конкурента, возмoжно, закрыл бы магическую дверь. Жаль, Ирен Орсо совершенно не умел ладить с соседями, что никак не способствовало долголетию.

   Некотoрое время понадобилось, чтобы начертать ритуальным кинжалом четыре пентаграммы. Макс закрыл глаза, расставил руки. В ночной тишине колдовская речь звучала громко и отрывисто. С каждым новым словом голос чернокнижника набирал силу и хрипоту, наполнялся звериным рыком. Устами колдуна заговорил демон Мельхом, существо из ада, веками служившее угасшему роду Кернов. Он скучал, заключенный в стенах замках, требовал развлечений, хотел крови, жертв, войны. Пусть кровь в ночь Белой звезды и не прольется, но Макстен ощущал злую радость демона в предчувствии злой шутки.

   На улице поднялся ветер. Бешеными спиралями он закручивал редкие дождевые капли,трепал кроны деревьев, срывая листья, ломая ветви. Ночь наполнилась гулом и треском. Неожиданно на кухонном окне в доме шевельнулась занавеска – слуга захотел проверить силу неожиданно поднявшейся бури. Тут он увидел Макстена, лицо вытянулось и немедленно исчезло. Раскрылась входная дверь.

   – Что творишь ты, адское зло?! – вскричал прислужник, не выходя за порог.

   Последнее слово заклятья разрубило пространство. Макс опустил руки,и ветер мгновенно стих. Воцарилась невозможная тишина.

   – Ты не заберешь мою душу, так и знай! – потрясал кулаком прислужник, не в состоянии заметить, что дом накрыл красноватый светящийся купол. – Я призван служить добру и справедливости.

   – Ладно.

   – Чего? – не расслышал приспешник белого недоноска.

   – Адью, - вдруг вспомнил чернокнижник иномирное слово, однажды брошенное Алиной. Каким же ехидным оно тогда показалось!

   Он щелкнул пальцами. Дом исчез. Вместо него остался лысый клок сухой земли и неопрятный сад.

– Карлсон! Кис-кис,тварюшка, – позвала я демонического крылатого кота. – Куда ты делся?

   Высматривая зверя, с миской молока в руке, я пересекла двор. Обычно зверь пробирался через разрушенную кладку за дубом, где высота стены доходила мне едва до груди. Мельхом мог бы починить ограждение без вмешательства каменщика, но, подозреваю, ему было до жути интересно, сожрет ли крылато-хвостатая тварь курицу. Подозреваю, что демон болел за своих.

   Кровожадного зверя приходилось отгонять от Дунечки по пять раз на дню. Я попыталась курицу поселить в кухонном чулане. Когда она не пожелала затаиться на полчасика и с глупым видом продефилировала по кухне во время ужина,то хозяин замка коротко объяснил, что или птица живет на заднем дворе, или мы обе. Выбор был скуден и очевиден.