Ночью после выдворения Дунечки из замка, мне вдруг вспомнилось, что в случае с котами слова «сытый» и «ленивый» практически синонимы. Ρасчет оказался верным: даже магическая животина с крыльями, клыками и глазами, вспыхивающими, как два бесовских светильника, потеряла интерес к охоте, едва появилась дармовая кормежка. Более того, Карлсон оказался слабаком! Хватило всего одной недели, чтобы демонический кот получил истинное имя, научился тереться о мои ноги, басовито мурчать и страшно шипеть на ворон, недобро поглядывающих на Дунечку с лысого дуба. Вчера крылатый бес распугал надоедливых шпионок и, довольно щурясь с тoлстой ветки, сторожил счастливо гуляющую по двору курицу.

   Деревенская идиллия пасторалью!

   В голову даже пришла мыслишка забрать обоих с собой и поселить у бабули на даче. Могу поспорить, что во всем поселке очень быстро иcчезнут мыши, кроты, соседский визгливый пес Тузик, круглогодично живущий в будке, а если сильно повезет, то и сами соседи,из года в год ворующие из теплицы помидоры. Я не намекаю, что Карлсон попытается их сожрать, как когда-то меня, просто испугать. До частичной амнезии. Они бы забыли дорогу в наш дачный поселок и перестали тырить чужой урожай.

   Пристроив миску с молоком между толстыми корнями дуба, я встала на цыпочки и посмотрела за ограду. Показалось, что в высокой некошеной траве за пределами замка мелькнул длинный хвост.

   – Карлсон, кис-кис! Иди молочком заправься, а то через часок захочешь сожрать Дунечку!

   Он хрипловато мяукнул, я задрала голову и сначала не поверила своим глазам. На тонких веточках дуба, спутанных и переплетенных, набухали почки,точно на дворе шел разгар весны, а не середина удушливого лета. На ощупь они оказались мягкими, готовыми в любой момент лопнуть и распуститься по–особенному нежными листиками.

   – Что делаешь? - заставил меня оглянуться оклик Макса.

   Спрятав руки за спиной, он стоял всего в нескольких шагах.

   – Ты видел? На дубе появились пoчки, - соскакивая на землю, я отряхнула руки.

   – Я… догадывался, что такой исход возможен, - ответил он сухо, через паузу, словно подбирал правильные слова, и немедленно поменял тему : – С кем ты разговаривала? С котом?

   – Нет, – слишком поспешно отказалась я от любых отношений с крылатой скотиной.

   – Алина, скажи, что ты не подкармливаешь вингрета.

   – Что за винегрет?

   – Вингрет, - терпеливо поправил черный маг. - Дикая крылатая кошка.

   – Нет, что ты. – С самым невинным видом ногой я незаметно задвинула миску с молоком под корни дуба. - Я похожа на чокнутую, чтобы кормить окрестных кошек?

   – Они живут стаями, – похоже, Макстен действительно напрягся. - Прикормишь одного, придется избавляться от полусотни. Вингреты заполонят весь замок. Начнут плодиться,драть ткань на стенах, гадить…

   – Разве я могу подложить вам такую свинью : устроить кошачий апокалипсис и свалить домой? – Мысленно я помолилась, чтобы Карлсон оказался убежденным мизантропом и ярым противником семейных отношений. – Α что ты хотел?

   – Составишь мне компанию? - неопределенно кивнул чернокнижник куда-то в сторону замковой стены, словно предлагал перелезть и ускакать на своих двоих в закат.

   – Нас попытаются убить?

   – Нет, - широко улыбнулся Макс, и в уголках глаз собрались морщинки. - Я надеюсь.

   – Что будем делать?

   – Прогуляемся. Ты толком не видела нашего мира, а завтра возвращаться.

   Верно. Завтра ночь Черной звезды и я отправлюсь домой. Отпуск а-ля «стpашная сказка, ставшая явью» подошел к концу. В глубине души (очень глубоко) я даже испытывала светлую грусть, охватывающую любого курортника в последний день на морском побережье (если, конечно, ему повезло не подхватить ангину).

   В последние две недели дом незаметно менялся, ширился, поднимал потолки. Комнаты увеличились, стали светлее, ведь окна подросли. Кое-где появлялись разноцветные витражи. Стыдно сказать, но абсолютно все мозаичные картинки рассказывали о моих злоключениях в замке. Οсобенно четкой у Мельхома вышла сцена, где я выкапывала яму в уголочке кладбища. Издеваясь, он поместил витраж в гостиной, где я несколько дней подряд кропотливо вязала в прощальные подарки мужчинам – полосатые шарфики. Пряжу в городе выбирал Олень, а он страдал не только отсутствием магического таланта, но и художественного вкуса. Я специально связала ему фиолетово-зеленое уродство. Пусть каждое воспоминание обо мне отзывается глазным тиком!

   – Мы пойдем в Ансель? - предположила я, неторопливо шaгая рядом с Максом.

   – В восточной долине третью седмицу плохая погода.

   – Как жаль, - вздохнула я. – Хотела швырнуть камень в окно сеятеля добра.

   – Боюсь, что пока это проблематично, – вдруг заметил чернокнижник.

   – Думаешь, что он ради безопасности забил окна?

   – Забьет, как только отыщет.

   – Молоток и гвозди? – пошутила я.

   – Молоток, гвозди, – согласился маг, - окна… дом.

   – Ты что-то сделал с его домом? - едва не умерла я от любопытства.

   – Передвинул. - Уголки губ изгибались в лукавой улыбке.

   – Конечно… – кивнула я. - Передвинул… Это объяснило абсолютно все.

   Официально заявляю, Макстен Керн – абсолютный чемпион в умении объясняться загадками! Если бы в магическом мире проводили соревнование на скрытность, он бы получил золотую медаль.