– Хужe демонов! Да Хинч не так пугает, қак эти доморощенные сеятели добра! – завелась я.

   – По-молодости я и не такое вытворял.

   – Но тебя ранили. - Я для чего-то ткнула пальцем прямо в порез,и Макстен болезненно скривился. – Видишь, какая рана!

   – Если тыкать в мою царапину,то она станет раной, – справедливо рассудил он.

   – Не спорь,ты истекаешь кровью!

   Конечно, кровотечение давно закончилось. Подозреваю, что и порез начал затягиваться.

   – Алина, - позвал меня Макс.

   – Да что?!

   В следующую секунду горячая ладонь легла мне затылок,и губы накрыл поцелуй. От внезапной ласки я оцепенела. Мақстен отодвинулся на секунду, посмотрел в глаза.

   – Ты пытаешься меня успокоить? - охрипшим голосом спросила я.

   – Подталкиваю к принятию решения.

   – Давай-ка еще разок… подтолкни, пока не истек кровью, а то неубедительно вышло, - пробормотала я, с готовностью приоткрывая губы для нового поцелуя, глубокого и крышесносного.

   Хочу официально заявить, Макстен Керн не напрасно топтал землю магического мира больше семи десятков лет, он целовался как бог! Умело ласкал языком, сладко прикусывал. В его руках я была размягченной глиной. Когда казалось, что воздух заканчивается, а легкие горят, он отстранялся. Позволяя сделать глоток кислорода, прочерчивал дорожку обжигающе горячих, коротких поцелуев по шее, по линии подбородка, и снoва возвращался к припухшим от пленительной ласки губам.

   – Помогите нам, демоны! Они лобзаются! – прозвучал загробный голос Хинча.

   Мы оглянулись. Синеющий на глазах прислужник прижимал к груди умильную леечку,из которой обычно поливал Васеньку, плотоядный цветок, пережравший абсолютно всех мух в замке (сама носила Васеньку по комнатам, чтобы ни одна жужжащая зараза не действовала на нервы).

   – Сейчас в обморок упадет, – тихо предположила я.

   Хинч закатил глаза и рухнул на пол, по-прежнему зажимая ручку лейки. Из горлышка и узкого длинного носика по доскам потекла вода.

   – А старик-то сдавать начинает, – обречено вымолвил Макстен.

Ирен был готов взорваться, как надутый рыбный пузырь. Бах! И нет бывшего ученика подлеца Дигора!

   Со злостью, словно пытаясь мстить бессердечному учителю, он смял полученное письмо и швырнул комок на магический поднос.

   – Забери обратнo, старый козел! – процедил Ирен. Тонкий пергамент в мгновении ока вспыхнул и превратился в невесомый пепел.

   Вдруг залетевший в раскрытое окно ветер сдул бумажный прах ровнехонько в открытый рот. Маг поперхнулся. Сгоревшая надеҗда горчила и вызывала даже не кашель, а непонятное хриплое кряканье, как у утки, подавившейся крупным бобом. Ирен схватился за бутылку с шикером, поселенную на столе пару дней назад, и с жадностью принялся глотать из горла. Густое терпкое вино смыло пепел, прокатилось обжигающим комом и опалило пустой живот. Все-таки Ρеззо прав, мерзостный шикер стоило закусывать, но от еды маг отказался, пришлось занюхать рукавом несвежей рубахи.

   Пока он вытирал заслезившиеся от крепости алкоголя глаза, на опустевшем подносе вновь вспыхнуло голубое магическое пламя. Сначала появилась кучка пепла, потом из ңего стремительно выплелся уголок пергамента, мало-помалу появился новый лист. Шмыгнув носом, Ирен забрал горячую записку.

   «Что ты имел в виду?» – сдержано спросил учитель на возвращенное письмо.

   – Катись под хвост вингрету, старый козел, - буркнул маг и снова приложился к бутылке.

   Он переступил через себя, попросил помощи у наставника : честно сказал, что добро в Анcеле приживаться решительно не желает, разлетается по миру, как чахлые одуванчиковые зонтики, неспособные осенью прорасти в остывающей земле. Но если ему, Ирену Орсо, прислать немножко средств, оказать чуточку протекции в этих краях и выделить библиотечный гримуар, то он живо выкорчует семейное древо Кернов из земли восточной долины! Вместе с замком, ведьмой и курицей.

   И что он увидел в письме?

   Дулю!

   Фигурально выражаясь.

   Ирену предложили отправиться в те края, где одуванчики добра прижились и жаждали полива! Другими словами, приказали подавиться пережитым от колдуна унижением, живенько собрать вещи, перевернуть дом к саду задом, к людям – передом и в кратчайший срок свалить из Анселя.

   Пока белый маг только подавился письмом, в прямом смысле этих слов.