Шеф недавно намекал, что для общего кругозора мне было бы неплохо слетать за свой счет в какой-нибудь рекламный тур, а раз в Китае я уже успешно терялась, то пора побродить по Европе. Как сглазил, ей-богу! Вот вам, Алина Геннадьевна, тур по достопримечательностям чужого мира в антураже средневековой Εвропы. Расширяйте кругозор до самого горизонта, главное, глаза не сломайте и умом от перспектив не троньтесь.

   Если посчастливится вернуться домой не в виде бедняги Егорки, то я открою ногой дверь в начальственный кабинет и с порога заявлю: «В гробу и белых тапочках видела я ваши рекламные туры!» Вернее, в пижаме и изношенных сапогах.

   – Твой ученик выставил меня из замка, даже не предложив платье, - немедленно наябедничала я.

   – Οн тебе подарил сапоги, - индифферентно напомнил колдун.

   – От мертвой кухарки.

   – На самом деле странно. Обычно он выставляет девиц в простыне, – «обрадовал» меня чернокнижник. - Или ты рассчитывала, что он тебя прямиком домой отправит?

   – Вообще-то, рассчитывала.

   Я уже собралась в подробностях объяснить, что человек не местный, но мы добрались до заведения с облезлой вывеской, и Макстен прямиком направился к обшарпанной двери. Заклинание Эверта позволило понимать устную речь, но не письменность. Название оставалось загадкой, но я подозревала, что мы пришли в трактир. Открыв дверь, чернoкнижник пропустил меня вперед:

   – Добро пожаловать.

   – Ладно, – пробормотала я, с опаской оглянувшись через плечо. Судя по тому, как испуганно перешептывался народ, атмосфера на улице становилась явно нездоровой.

   Стоилo войти в сумрачное кисло пахнущее помещение, как в глазах потемнело. Моргая, словнo полуслепая сова, я осмотрела большой зал с деревянными подпорами. С появлением нежданных гостей в трактире воцарилась пугающая тишина. Абсолютно все посетители, в большинстве похожие на головорезов с большой дороги, повернули головы в нашу сторону. В проходе застыл пузатенький типчик в измусоленном фартуке и с глиняным графином в руках.

   Α я-то полагала, что на улице обстановка была напряженной. Оказывается, мы просто в трактир не успели зайти!

   – Прекрасный день, господа, - с насмешкой громко вымолвил колдун и чуть подтолкнул меня в сторону крайнего стола, мол, проходи.

   – Господин Керн, а мы не ждали! – Судя по вытянутой физиономии трактирщика, чернокнижника не только не ждали, но и давно приписали к собратьям Егорки.

   Хозяин бросился стирать с поцарапанной столешницы хлебные крошки. Он так активно полировал крышку грязной тряпкой, словно хотел, чтобы дерево заблестело, отразило чернокнижника, и тот отправился к прародителям, испугавшись собственной глумливой физиономии. Не дождутся! Пусть сначала колдун отправит домой иномирную гостью, пока она не озверела от местного гостеприимства и не начала кидаться на людей.

   Когда я уселась на лавку перед оттертым столом, то почувствовала, что сапоги начали неприятно прилипать к немытому полу. Чистюля внутри меня от приступа брезгливости закатила глаза и свалилась в глубоком обмороке. Макстен водрузил на столешницу череп. Егорка пустыми глазницами с осуждением таращился на обеденный зал и щерил рот. При виде ведьмовского аксессуара трактирщик сошел с лица и проблеял:

   – Что желаете, господин Керн?

   – Покормить даму. Она с дорoги, – кивнул в мою сторону чернокнижник. Странным образом этот дурацкий кивок заставил взгляда разбойников сойтись на мне. Вместо того, чтобы притвориться маленькой и незаметной, я выпятила грудь. Пусть помрут от смущения! Кое-кто действительно отвернулся и осенил себя знамением. Другими словами, перекрестился.

   – Сейчас-сейчас, - засуетился трактирщик, - еда будет подана.

   Не успела я глазом моргнуть, как на столе появился глиняный горшок с густым варевом, по запаху похожим на рассольник, порезанный грубыми кусками хлеб с отрубями и пыльная бутыль с вином.

   – Ешь не бойся, – откупоривая бутыль, Макстен смотрел на трактирщика. – Он знает, что на ведьм яды не действуют, а разозлить могут. Правда, Рето?

   – Как можно пытаться вас отравить, господин Керн? У нас приличное заведение, - промычал тот, окончательно сходя с лица. Глядя на неестественную бледность «хлебосольного» хозяина, не оставалось сомнений, что точно подмешал как минимум крысиный яд. Вздохнув, я отложила поварешку и смирилась с тем, что до возвращения к родному холодильнику останусь голодной. Надеюсь, это самое возвращение не растянется, и я не отощаю до состояния Егорки, а только эстетично сброшу пару килограммов.

   – Что-нибудь еще? – спросил он, следя за тем, как чернокнижник брезгливо принюхивается к вину.

   – Твою душу, – серьезно вымолвил он и с такой силой поставил бутыль на стол, что подпрыгнули тарелки.

   Хозяин выкатил глаза, прижал руки к груди и попятился.