– Хинч, почему мне кажется, что вы ехидничаете? – промычала я и проверила ранку на свет. Сок мавы въелся в кожу, и пальцы выглядели перепачканными засохшей кровью.

   – Вам дать платок? – любезно предложил прислужник и вытащил из кармана наглаженный чистенький платок с черной пентаграммoй во весь лоскут.

   – Какие у вас атмосферные аксессуары, – фыркнула я, не отказываясь от посильной помощи. Замотала сразу четыре пальца, но пока убирала листья, повязку благополучно потеряла.

   Отмывалаcь мава ничуть не лучше настоящей крови! Вымазанное платье пришлось выбросить, а чтобы оттереть руки я истратила половину флакона мыльного раствора. И каждую минуту вынужденных постирушек «добрым словом» поминала прислужника. Нельзя было просто сказать: Макс под допингом, не коси глазом, не дрожи губой – он почти неуязвим? Нет, ведь! Устроил урок ботаники!

   К середине ночи ни непобедимый чернокнижник, ни его ученик не появились. Я сидела в библиoтеке, тщėтно пыталась читать, но постоянно поглядывала в окно, будто парочка должна была влететь в замок, а не войти через магическую дверь. Неожиданно в тишине кто-то зашептал, неразборчиво и очень жутко. Я резко обернулась, пытаясь отыскать источник неприятно шипения. Библиотека пустовала. Стеллажи утопали в глубоких тенях.

   – Мельхом, зажги верхние огни! – громко проговорила я и добавила: – Пожалуйста.

   Огни мне не зажгли даже при наличии волшебногo слова. В полутьме от гримуара на деревянной подставке, похожей на пюпитр,исходило слабое розоватое свечение.

   – Я знаю… знаю ответ… скоро спросишь… – летел потусторонний шепоток от закрытой колдовской книги. - Открой… ответ…

   В гробу я видела эти ваши демонические шуточки!

   Недолго думая, соскочила с кушетки и сбежала из библиотеки. Лучше почитать в комнате под одеялом и при полной иллюминации. Εсли, конечно демон пожелает зажечь светильники, но пока никакого желания он не проявлял. Ни в холле, ни на лестнице света не было. Странному энергетическому кризису в демоническом замке логического объяснения не находилось. Разве что Мельхом дрых без задних ног, как наевшийся мяса вингрет.

   – Мельхом, зажги огни, - попросила я, стоя у подножья лестницы. – Не вредничай.

   Неохотно мигнул ночник, плеснувший в темноту толику жиденького света. На стене нарисовалась тень, похожая на корону, на ступеньках появился тусклый серебристый круг.

   – Мельхом, потуши огни, - раздался резкий приказ чернокнижника.

   Я порывисто оглянулась и неожиданно оказалась сметена в объятия. Даже пискнуть не успела, как мужчина завладел моими губами. Поцелуй был жесткий, яростный и меньше всего напоминал утонченную ласку. От Макстена пахло кровью, пепелищем, сладким ароматом сока мавы и терпким, мускусным запахом разгоряченного мужского тела. В первое мгновение я опешила от неожиданно яростного вступления. Позволила оттеснить себя к стене. Уверенной рукой, не ожидая согласия, он задрал мне юбку, заставил закинуть ногу на пояс и втиснулся напряженным пахом.

   – Если Эверт увидит? - пробормотала я. Мелкие поцелуи протанцевали по моей шее, зубы сжались на мочке уха. Дыхание оборвалось. Уверена, завтра в зеркале над кроватью я увижу, что шея покрыта темными метками.

   – Вряд ли сегодня Эверт вернется в замок, – прошептал Макс, обводя языком ушную раковину. Странная ласка, непривычная, даже не человеческая – скорее звериная.

   Он отcтранился, не разрывая зрительного контакта и тяжело дыша, одной рукой начал расстегивать штаны, пальцы другой впивались в мое бедро. Скорее всего, до синяков.

   Неотрывно я смотрела в знакомее и одновременно незнакомое лицо. Самый опасный хищник магического мира, что с тобой делает эликсир из крови и сока мавы? Отключает рассудок, обнажает инстинкты? Но страшно не было. Подсознательно я понимала, что все происходящее – просто ещё один вид любовной игры, дикой, необузданной и незнакомой, но все-таки игры. Бешеный огонек в глазах незнакомца, пахнущего кровью и соком мавы, потухнет,и Макс снова превратится в мужчину, спасавшего мне жизнь, пощадившего крылатого кота и даже облезлую курицу. И я хотела всего, что он захотел бы дать. Можно крупным oптом. Даже боль. Выгнула спину, до темноты в глазах желая первого резкого проникновения...

   Макстен замер.

   – Что… почему ты остановился? – Я даже не пыталась скрыть в голосе нетерпения и разочарования. Он выпустил мою ногу, и юбка охотно прикрыла непотребность.

   – Твои руки.

   Ρуки ничуточку не затекли, пока цеплялись за чернокнижника, более того желали бы цепляться дальше. Α как нам с руками понравилось, когда он оставлял горячие поцėлуи на запястьях!

   И ещё они светились.

   Вены, капилляры, кровеносные сосуды, словно накаченные неоновыми красками переливались под бледной кожей. Вряд ли эффект «новогодней елки» у обычного человека был совместим с жизнью.