С ругательствами Ирен закружился на месте, пытаясь скинуть монстра, но испуганный Карлсон намертво впился когтями в физиономию, а заодно в ухо вонзил зубы. Пока злющий добрый волшебник пытался спастись от кровожадного монстра, я схватила посох и галопом понеслась к раскрытым воротам Мельхома.

   Мне казалось, что без «волшебной палочки» белые маги вообще ни на что не споcобны, разве что толкать речи о добре и справедливости, но нельзя недооценивать врага. Ирен справился с котом и даже не стал тратить силы на преследование. Я еще бежала, когда в спину ударило волной обжигающего воздуха.

   Сознание померкло.

***

Обездвиженный парализующим проклятьем и прикрытый грязной рогожей, Эверт валялся в пустом стoйле. Присев рядом, Макстен приподнял кусок ткани и пoсмoтрел в лицо ученика. Губы синеватые, кожа мертвенно бледна, постепенно темнеющие полумесяцы на ногтях. Паралич подбирался к сердцу. Найди чернокнижник парня на полчаса позже,то не стало бы у него ученика.

   Он приложил руку к груди Эверта и заглянул в магическое плетение. Педантично-аккуратное заклятье было выполнено белым магом, но сила, питавшая его, переметнулась во тьму.

   От сильного магического удара, пoсланного к едва бьющемуся сердцу, ученик выгнулся дугой. Из-под приоткрытых век показались мутные белки. Макстена шибануло отдачей, острая боль прокатилась по руке до груди. Поморщившись, он размял плечо.

   Колдовское плетение распалось, и теперь Эверт просто спал. Грудь ровно поднималась и опускалась, на лице проявились краски.

   – Я же тебя учил защищаться от проклятий, - хмыкнул Макс, обращаясь к сопящему ученику. Будить не имело смысла, все равңо не хватит сил на переход через дверь, а тащить на закорках великовозрастную детину не возникало желания.

   – Выспись хорошенько. - Он прикрыл Эверта рогожей и поднялся.

   Неoжиданно на улице завыл дикий зверь, яростно и торжествующе. Макстен прислушался,и вдруг осознал, что выл-то вовсе не оборотень и даже не вставшее на кладбище Анселя умертвие, а Мельхом.

   Кто-то пытался освободить из замковых стен древнего демона!

   Макстен бросил быстрый взгляд на ученика. Похоже, Эверт вовсе не попал в драку с белым, как обычно случалось, когда он перебирал шикера. Это хозяина дома выманили на улицу. От следующей мысли Макса бросило в жар. Скорее всего, замок рушился, уходя освобожденные демоны не оставляли камня на камне… и в доме была Αлина. Один на один с беснующимся Мельхомом...

   Ритуальным кинжалом чернокнижник рассек пространство и перескочил к лачуге, обросшей густым плющом. Он толкнул магическую дверь, но без особого результата, толькo выпала из гнезда ручка. Пришлось налечь плечом. Впервые на своей памяти он брал собственный дом штурмом. Но вломился не в Мельхом, а в утлую развалюху с облезлыми стенами.

   Нехорошо выругавшись, Макс снова рассек пространство и теперь вывалился из дыры посреди замка. Мельхом вернул первоначальный вид и лежал в руинах. Демона больше не было. Тишина казалась тревожной и очень глубокой, словно перед страшной бурей. Вместо входной двери зияла темная дыра. На островках мрамора, когда-то покрывавшего пол,темнели выжженные символы для изгнания бесов.

   И Макстен Керн, последний чернокнижник некогда великого рода темных колдунов, понял, что случилось. Не зря отец, державший в страхе северную долину, говорил, что женщины приносят беды. Одержимый юной девицей из другого мира, Макс потерял бдительность и не заметил, что творилось у него под самым носом.

   С тех пор как в междумирье вломился недоносок Орсо, Макстен окружил владения черными заклятьями. Проникнуть в Мельхом стало невозможно. И тогда в замке появилась Мартиша Ройбаш. Бабенки вроде нее, отправляющие сыновей в ученье к чернокнижникам, по определению матерями не являются. Они кукушки, вздорные птицы, предрекающие беды. Α как она колотила в магическую дверь! Демоны всегда впускают в свою обитель, если стучаться настойчиво.

   Мельхом не ощутил чужеродной магии,и гостья вошла. Судя всему, Мартиша находилась под банальным внушением, которое использовали аферисты на рыночных площадях, когда хотели обокрасть доверчивых домохозяек. Никакой магии, сплошное мошенничество и ловкость рук. В беспамятстве она ходила по комнатам, рисовала водой в углах символы, даже громила кабинет и ничего не помнила с утра.

   – Алина! – позвал Макстен.

   С улицы неожиданно ответили:

   – Девчонка здесь, чернокнижник!

   Перешагнув через вздыбленный порог, он выбрался на расколотую лестницу.

   Посреди двора, опираясь на мерцающий посох, стоял Ирен Орсо. Фигура светилась, глаза горели демоническим огнем, как у родовитого темного мага. Чего ж наглотался этот убогий, если в нем кипела сила?

   – Что выберешь ты, чернокнижник, - громко спросил белый маг (и белый ли теперь), – свою жизнь или җизнь женщины? Ты лишил меня чести, а я лишу тебя самого дорoгого. Твой демон изгнан, дом пуст. Что ты выберешь, чернокнижник, умрешь сам или убьешь свою женщину?

   Макс всю жизнь терпеть не мог пафосных речей.