Особняк Штеллера встретил торжественным величием — всегда питала слабость к зданиям с округлыми формами и колоннами. Подсветка в контрасте с черным небом смотрелась потрясающе, заставляя преисполниться значимостью момента, проникнуться духом старины наряду с предвкушением предстоящих развлечений со всеми современными удобствами.

— Неплохо, — одобрил Василий, подталкивая меня ко входу. — В сравнении с тем, что я видел у вас, естественно, — поспешил уточнить. — А то еще подумаешь, будто сей образчик зодчества произвел на меня чрезмерное впечатление.

Хмыкнула: разве я могла допустить столь крамольную мысль? Как же, всем известно: у эльфов все самое лучшее, и баста! Меня тем временем вновь поторопили:

— Никуль, переставляй очаровательными ножками шустрее, на улице свежо, а ты…

— Я помню, — мрачно перебила заботничка. — И как бы ни старалась, маршировать в этом платье и на каблуках просто нереально.

Недолго думая, парень подхватил меня на руки, я только охнуть успела, вцепившись в расстегнутые полы его куртки. Дернулась, на что получила вкрадчивое предупреждение:

— Не советую. Рука может и соскользнуть ненароком, а ты потом возмущаться станешь.

Тут же прочувствовала, что шубка у меня коротковатая, а пальцы эльфа на бедре безумно смущают.

— Провокатор, — фыркнула я, сдаваясь.

— Вредина, — не остался в долгу он. — Представляешь, какая интрига: сама Вероника Витальевна и на руках у тупенького тугодума, из тренировочного зала не вылезающего, все потому, что гордиться больше-то и нечем. — Возмущенно открыла рот, но высказаться мне не позволили. — Да-да, милейшая, скатились вы и низко пали, повелись, значится, на картинку скудоумную, не сдержали слабое тельце, поддались буйству инстинктов. — Он придержал ногой дверь, ловко проскальзывая внутрь помещения. — Продолжать? Я еще долго могу рассуждать в таком же духе, — поделилась мстительная моська.

— Дроу ты, понял?

Вася замер, удивленный моими выводами.

— Поясни.

— Злопамятный потому что.

Эльф фыркнул, осторожно поставил меня на ноги и весело продолжил:

— Дроу, конечно, миролюбием не отличаются, да и на память не жалуются, но поскольку ты все еще жива-здорова и даже весьма упитанна…

Я от такой наглости дар речи потеряла, а пакостник, деморализовав противника, скользнул ладонью с талии на живот и для наглядности еще и похлопал едва заметную выпуклость, безмятежно закончил:

— То твои выводы ошибочны, ибо темные прощать не умеют. Светлый я, Никуль, до самой глубины души. А знаешь почему? — понизил голос Вася.

— Ну просвети.

Жестом фокусника он помог мне снять шубу, склонился к самому уху и прошептал:

— Потому что наблюдаю сейчас по меньшей мере четыре знакомые… хм, персоны. Все они смотрят сюда, милая. И да, тетка с суккубскими наклонностями тоже среди них имеется. — Эльф чуть ли не урчал от удовольствия, между делом поглаживая мою руку. — Как думаешь, столь явная конкуренция в твоем лице остановит грязные посягательства на мою честь?

Вот ведь! Я медленно перевела взгляд с насмешника в ту сторону, куда он показывал. Неразлучные подружки Нина и Лина приветливо нам помахали. Та самая секретарша финдиректора с незапоминающейся фамилией сделала вид, что ничего не заметила, хотя на лбу у нее было написано, какая я коза. Правильно, это же я под совсем неблаговидным предлогом с упоением расписывала ей о бесперспективности знакомства с Васей. Кусуева недовольно поджала привычно алые губы, сдержанно кивнула и отвернулась к огромному зеркалу, в котором отражались половина парадного холла и роскошная парочка.

Я не сразу сообразила, что это мы с соседом: выглядели эти двое именно как влюбленная пара, а если вспомнить, что занес он меня на руках… Интересно, давно Вася засек заинтересованные лица? И не потому ли так настойчиво до сих пор поглаживает мой бочок?

Тихий смех вернул мое внимание к чудовищно продуманному созданию, лишь прикидывающемуся милейшим мужчинкой.

— Теперь ты уяснила, чем отличается светлый от темного? — весело поинтересовался хорек, свято верующий, что он эльф.

Я прошипела нечто туманное даже для самой себя и демонстративно утопала переобуваться к дальней стене.

Закончив прихорашиваться, оглядела круглый холл: Василий стоял у бортика фонтана спиной ко мне. Вздохнула и посеменила к нему. Пусть хитроухий, пусть мстительный и с отличной памятью — все равно не собираюсь ни с кем делиться дивным мужчиной. Мое! Плевать, кто там и что подумает, пусть завидуют молча. Взяла эльфа под руку, он почему-то вздрогнул.

— Не ожидал?

— Задумался. — А в глазах тоска.

— Котик, ты чего? Так красиво меня уел, должен радоваться.

Он усмехнулся, провел тыльной стороной ладони по моей щеке.

— Все хорошо, Ник, правда. Пойдем предадимся раз… э-э-э, разнузданному веселью.