Эльф появлялся в квартире набегами, рассеянно отвечал на вопросы и вновь скрывался в туман. Аки пчел, большой и красивый, только полосочки на брюшке отсутствуют. В противовес мне — ленивой кабачище. Я только диву давалась с того, какую бурную деятельность он развел. Сам оккупировал компик, а его телефон постоянно разрывался от входящих звонков. Работает парень, не кантовать — мы люди понятливые.

Правда, совесть все же нашептывала о необходимости подкармливать мужчину из вымышленной фантастики. И это, пожалуй, было единственным полезным делом, которым я себя обременяла в минувшие субботу и воскресенье.

Попробовала заманить к себе Маринку — может, выбрались бы куда вместе, — так они с Крыловым укатили на все выходные за город. Ну и ладно, им надо. В итоге я предавалась безудержному безделью: прочитала несколько давно отложенных книг, доверила стиралке и прочей бытовой технике заниматься хозяйством, а сама время от времени любовалась на изящную изумрудную росинку, оставшуюся украшать мою грудь. К собственному стыду, я так и не смогла ответить себе на вопрос: сожалею ли о том, что пятничный вечер закончился слишком невинно, в сравнении с тем, как все начиналось. Ну не знаю, и все тут.

Зато очень радовало отношение соседа: он не давил, ни на что не намекал и не смотрел с укором. Будто вообще ничего особенного между нами на корпоративе не происходило. И его бережное отношение в тот вечер, внимательность к малейшим перепадам моего настроения… Боги, кажется, я основательно влюбилась в подобранного на улице парня, которого знаю без малого три недели. Это финиш, это я себя переплюнула! Но так мог бурчать лишенный права голоса мозг, а сердце словно воздушными, щекотными пушинками набили — так хорошо на душе было, и улыбаться хотелось беспрестанно.

Вот и теперь, сидя на совещании со спонсорами по тому самому зайцевскому проекту, где повсюду красовался мой дивный мужчина, я летала в облаках. Вроде бы меня уже третий раз окликают…

— Вероника Витальевна, у вас все хорошо? — Голубицын Леопольд Артурович, собравший нас по традиции ни свет ни заря, с подозрением поглядывал в мою сторону.

Жаворонок, мачеху его за ногу, кровососущий, уже битый час прикапывался к деталям, не имеющим никакого отношения к задачам конечного продукта. Посмотрела бы я на его трясущийся второй подбородок, если бы мы не сыскали замену модели в рекордные сроки. Ребята всю прошлую неделю головы не поднимали, допиливая его хотелки — заказчик же всегда прав. Голубицын хоть и не был истиной в последней инстанции, скорее прокладкой между царем и народом, считаться с его мнением приходилось. Крупный партнер — утка, несущая условно золотые яйца, и в данном сотрудничестве рука руку мыла, хоть и подвешивала неимоверно. Полагаю, чувства у нас были взаимные, и моя расфокусированность действовала дядьке на нервы.

— Да, все отлично. Если к презентации вопросов больше нет, то запустим ее в тираж через четыре дня. Как раз к самому празднику — конверсия будет отличной.

— Через три. Давайте, вы поднапряжетесь, и мы выползем не тютелька в тютельку, а зарекомендуем себя с наилучшей стороны. Мол, даже раньше обозначенного в договоре срока.

— Всего один день, не думаю, что это как-то особенно оценят.

— Знаете, иногда мелочь, а бывает приятной, — не унимался Голубицын.

Смерила взглядом утирающего лоб платочком мужчину и вздохнула: погоду ему сделает один день, как же. Что за навязчивое желание прогнуться в мелочах? Ну да фиг с ним! Просто я нашим цену набивала, ибо знала, что все готово и запускать можно теоретически хоть завтра.

— Хорошо, Леопольд Артурович, исключительно ради вашего спокойствия мы вывернемся наизнанку, но через три дня все будет сделано.

— Вот и отлично! — потер он руки. — Не сомневался в ваших возможностях.

Не сомневался он… А кто на прошлой неделе в истерике бился и чуть ли не руки заламывал, угрожая лишить всех премии? Улыбнулась «любимому» партнеру самой воодушевленной улыбкой, на какую была способна. Тактическая уступка и еще одно выигранное сражение в сухом остатке — я сделала это!

Теперь и о празднике впору подумать, мавр может уходить. Оставшаяся текучка — сущая безделица, я раскидаю ее на раз-два, а если и нет — не страшно. Пускай уходит в следующий год. Нельзя же просто так взять и все сделать, это было бы слишком просто. В приподнятом настроении я спешила по коридорам родного здания и смотрела на мир сквозь подозрительно розоватые очочки. Чудны дела творятся под Новый год!

В кармане зазвонил телефон:

— Кто говорит, слон?

— И что мы курим? — нисколько не смутившись, в тон ответил Игорь.

Ой, его уже, по-моему, ничем с толку не собьешь — стреляный воробей.

— Стихи Чуковского, что же еще? — рассмеялась я.

— Это хорошо, что ты веселая. Умничка, мелкая, — похвалил друг.

Я остановилась и обреченно уточнила:

— Надо ехать давать показания?

— Надо, — не стал кружить он. — И каратиста своего прихвати.

— Что там? — голос сразу осип. Прочистила горло, повторила: — Хана праздникам?