Через добрую порцию перебранных мною вычурных тряпок, а некоторые наряды назвать по-иному язык не поворачивался, я понял, что поспешил с выводами и прогнозами. Мимо пару раз проскальзывала знакомая провокаторша и насмешливо поглядывала на мои скудные успехи. Благо хоть помалкивала до поры до времени. Сама-то, поди, уже целую гору платьев отложила. Тем не менее я продолжал решительно отвергать все: не тот фасон, не тот цвет или с размерами беда. Один раз удача почти улыбнулась, но при ближайшем рассмотрении я был вынужден разочарованно констатировать, что и с этим вариантом пролетаю — такой безвкусной отделкой впору провинившихся наказывать.

В голове сложился определенный образ, который как нельзя лучше подошел бы моей неправильной человечке. Хотелось найти нечто особенное, выгодно подчеркивающее то, что ей и так подарила природа, но на глаза попадались одни кричащие наряды. Взять бы того гения, чей воспаленный мозг исторг сию нелепость, да подвесить на изрезанных лоскутах его творчества. Также поиски изрядно осложняли беспорядочно снующие дамы. Неоднократно меня обругали, обтоптали, проверили на крепость локтями и одарили такой палитрой взглядов, что наш садовый василиск удавился бы от зависти. Сохрани я прежнюю грацию, понес бы куда меньший урон, но увы. Вскоре лишь малая толика слабой надежды отделяла меня от признания поражения. Ну, хотя бы самому себе. Для противной Марины я давно припас несколько платьев, в знак доказательства компетентности, пусть попробует переплюнуть. А вот для себя лично, точнее для Вероники, идеальной одежки не находилось.

Продолжая поиски, я углубился в ту часть заповедной зоны, где народа толпилось поменьше, а воздуха клубилось, соответственно, больше. Дав легким передышку, повернул голову и замер, опасаясь, что узрел мираж. Знаете, как это бывает: замкнутое пространство, переутомление и прочее. Опять же немаловажную роль играет и психологический настрой. Моргнул, видение не исчезло. Прямо напротив обнаружилось восхитительное платье, будто сшитое по заказу. Моему заказу. И его глубокий изумрудный цвет полностью соответствовал изначально выставленным условиям. Ура! Нет, многократное «ура» и воздушный поцелуй демиургу. С некоторых пор я начал подозревать, что моей судьбой всерьез заинтересовался скучающий творец, то подкидывающий неприятностей, то щедро компенсирующий самим же созданные неудобства. Для равновесия, а то ему играть станет неинтересно. Друзья бы сказали, что сие попахивает манией величия. Возможно и так, но когда это Риэль страдал избытком скромности?

С блаженно-идиотской улыбкой на устах, кою запечатлело бесстрастное зеркало рядом, я вцепился в ткань, способную обеспечить не только заслуженный выигрыш, но и полное моральное удовлетворение от проделанной работы. До чего меня довели эти страшные женщины, отродясь так не убивался в одежных рядах. Ну да что не сделаешь ради… хм, а ради чего, собственно? Потряс головой — в бездну рефлексию! Такими темпами и спятить недолго. Главное, я вновь получил желаемое, вот оно — наглядное доказательство моей непревзойденной исключительности. Кроме того, уверен, Нике наряд понравится, а значит, все не зря. Девушка многое для меня сделала, и даже не в плане материальной помощи, куда больше значили ее искреннее участие и непоколебимая вера в мои силы. Отплатить добром, вызвать радостный блеск в глазах — это ли не высшее удовольствие?

Покончив с минуткой эйфории и тщеславного почесывания эго — ему, кстати, полезно, а то человечки об него разве что ноги еще не вытерли, — я зажмурился от предвкушения. В глубине сознания шевельнулась мстительная мысль: под это платье бельишко явно не предусмотрено. Кто-то напрасно потрясал исподним с фривольной расцветкой, громогласно объявляя сие милым подарком мне любимому. Три-три, и я закрываю счет до следующей эскапады. И ведь не уличишь, гнус хоботка не подточит, ювелирная работа. О, мое коварство не знает границ, предвижу реакцию Вероники.

С чувством выполненного долга и в превосходном настроении я отправился предъявлять свои права на текилу. Вытягивая шею, Марина маячила там, где и было условлено.

— Чего так долго? Топчусь тут уже минут двадцать! — набросилась она, стоило лишь приблизиться.

Вот как запела, а когда мы ее ждали-мерзли, так нигде не дрогнуло. Я демонстративно выложил ценную находку и окинул девчонку взглядом победителя. Снисходить до препирательств или, упаси Храмовник, оправданий — много чести. К моему удовольствию, Марина сразу забыла про упреки, сделала страшные глаза и присвистнула. А то! Сам знаю, крут, да.

— Ну ты… Где ты… Почему я не… Шикардос! — закончила малосодержательную речь человечка, но мне понравилось, чаще бы так.

Она деловито рассмотрела предмет восхищения, потрогала ткань, повертела в руках, прикинула на себя.

— Да-а-а, и с размером угадал, — бросила сомневающийся взгляд на свои три варианта, вздохнула. — В чем только не признаешься ради подруги, — пробурчала Марина, задвигая их под прилавок. — Будет тебе обещанный приз.

Не успела померкнуть на моих губах торжествующая улыбка, как девушка замерла, вглядываясь в бумажные ярлычки.

— Дисквалификация — ты сжульничал! Уговаривались искать в распродажных секциях, а ты на новую коллекцию покусился. Отбой.