Что-то есть в местном воздухе – я не узнаю своего подручного. Вместо вечно ноющего бюрократа он на глазах переходит в адекватного спутника. Я включаю на динамиках громовые эффекты, робот выпускает пучки лазеров. Одна срезанная горгулья шлепается вниз и рассыпается на антрацитовые куски.

– Ух ты, здорово! А дай я попробую! – я прицеливаюсь и сбиваю еще одну.

Горгулья не успевает долететь до земли, когда в нашей каюте раздаётся мрачный голос:

– И сколько еще моих видеокамер вы собираетесь уничтожить? Приземляйтесь!

Из верхней башни выезжает площадка.

Мы виновато переглядываемся, и наш корабль аккуратно садится. Мне кажется, что остальные горгульи украдкой крестятся.

Робот снова принимает вид старушки-веселушки, а я взгромождаюсь ему на плечи, под видом черного кота. Покряхтывая для соответствия роли, робот проходит в большую комнату.

– Рад приветствовать в своей скромной обители многоуважаемую сударыню! – угрюмый голос гремит под высокими сводами, толкается между пышущими факелами, огибает вычурные колонны и разбивается о мраморную плитку у наших ног.

Костлявый мужчина в черненых доспехах, страшный своей худобой и изможденностью, приветливо улыбается тремя оставшимися зубами. Сидит на троне из человеческих костей, однако подложил под зад атласную подушечку. В боевых рукавицах сверкает волнистый меч, извивами он походит на длинный язык пламени. Глубоко запавшими глазами хозяин замка буравит старушку насквозь, заодно прожигает и меня.

9.3

– Триста сорок пятый ХА! Так вот ты куда делся! – верещит робот и кидается к сидящему.

– Четыреста тридцать восьмой ХИ! Как же я рад тебя видеть! – мужчина вскакивает со своего страшного трона.

– Только не обнимай! – мой робот уворачивается от распахнутых объятий, – На плечах космолетчик, еще раздавишь – с кем тогда ругаться буду?

Я легонько шлёпаю по буйной седой головушке и принимаю свой обычный вид. Кощей приветственно склоняет голову, я моргаю желтой волной в ответ.

– А где твой космолетчик? – спрашиваю я.

– На троне, где же еще! – бурчит атласная подушечка и выключает маскировочный функционал.

– Профессор Глюкометр! Вы? Здесь? – мои сорок два глаза чуть не вылезают из орбит.

– Здесь-здесь! Попал под метеоритный ливень, повредились детали корабля, вышел из строя престоратор, и пришлось совершить аварийную посадку. Сломался сигнальный передатчик, и я уже тысячу лет кукую на этой планете. Жду, пока аборигены эволюционируют до космических полетов! – профессор пускает зеленую волну огорчения.

– Я же вырос на ваших научных трудах! Вас же считают без вести пропавшим, даже памятник создали в нейронных сетях! А вы тут женщин похищаете. Кстати, зачем вы их воруете? – я аккуратно спускаюсь с плеч робота.

Роботы тут же принимают настоящий вид, мой оглядывает «Кощея», подпаивает какие-то детали.

– Для вызова эмоций – вон «Кощей» ворует женщин, потом огребает от богатырей. А я получаю заряды чувств, которые вырываются у людей при воссоединении, и перерабатываю их в гуанистры. Роботу что? Полежит пару деньков и восстановится, а я обеспечен пищей на год. Так и появилась легенда о Кощее Бессмертном. А я по мере сил и возможностей поддерживаю ее. Хорошо, что вас сюда занесло, а то надоело из года в год одно и то же. Возьмете попутчиков на борт? – профессор вопросительно глядит на меня.

Я согласно пускаю красную волну. Роботы радостно переплетают захваты, а профессор мигает всеми цветами радуги. Всё же веселее лететь будет.

– Надо бы местному аборигену помочь, а то он к вам собирался! – я проецирую картинку, где на лужайке задорно храпит Иван.

– Чего это с ним? Посреди дня завалился спать? Вот она, любовь настоящая, – профессор мигает зеленым.

– Ого, уже гаунастров натрескался, вот же торопыга! – хмыкает мой робот. – Профессор, может положим возле него Василису, да и пусть домой идут?

– Тоже заложенная эмоциональность? – профессор кивает на робота, – Правильно, хоть и существует негласный запрет, но лучше летать с болтающим балбесом, чем с молчащим занудой. Однако мысль хорошая. Усыпим Василису, и пусть голубки проснутся в объятиях друг друга.

Ему достаточно подмигнуть половиной глаз, как робот-Кощей тут же мчится в неприметную дверь и спустя несколько минут возвращается со спящей женщиной. Захваты аккуратно несут крепкое тело в цветастом сарафане, белокурые волосы выбиваются из-под кокошника и слегка метут по полу.

– А ваш корабль? Или вы оставите его на поругание аборигенам? – я вспоминаю на что похожи башни.

– Включу программу самоуничтожения, и легенда доживет до логического конца. Замок должен быть разрушен, Кощей должен умереть. Единственно, что возьму с собой кустик калины – уж больно хорошая ягода, и глаз радует, и душу успокаивает, – щупальца профессора подхватывают небольшой кустик.