– Дык это, Петруха-то. Бомж местный. Я о нем. Он же возле твоей палатки, как пес по ночам ходил. Всё охранял. Даже спал на ступеньках. Я было прогнать собрался, а он мне так душевно и выдал: мол, не гони, батя. Влюбился, грит, в хозяйку ларька, а подойти боюсь. Он и убирался возле твоей палатки, бумажки да ветки собирал, мухе садиться не давал. Грит, что уже больше месяц пойла в рот не берет, понравилась ты ему сильно, мол, только тобой одной и живет.

Я чувствую, как в груди нарастает упругий ком. В глазах становится тепло-тепло. Я прерывисто вздыхаю.

– Да ну, влюбился. Врал, поди. Пожрать хотел, вот и вертелся рядом.

– Не, Мариночка, не скажи. "На пожрать" он вон, в магазине через дорогу, грузчиком зарабатывал. Он и с Женькой подружился, помогал ему уроки делать. Знаешь, какой Петруха башковитый? Сканворды на раз-два решает. А тут позавчерась пассажир пьяненький за твою палатку зашел. Дык Петька его выгнал с матюками, тот даже штанов не успел нацепить. Правда, вредный мужик оказался. Подождал, пока Петька отойдет, да дерьмом ларек и вымазал. Петька догнал, да сунул пару раз этому пьяненькому, а потом до утра твой ларек отмывал. Свою майку пожертвовал, а у меня ещё ведро для воды брал.

Так вот почему у него ладони были чистые...

А я его кирпичом...

Если бы я только знала...

Я чувствую, как горячие капли вырываются из глаз. Тушь потечет... Да плевать!

– Ну не плачь. Он живой остался.

– Живой? – переспрашиваю я и ощущаю, что дыхание замерло в груди. – С ним что-то случилось?

– Ну да, в больницу его отвезли. В Склиф. Вчера ночью снова тот пассажир пришел с друзьями. Сильно видать его Петька обидел. Вытащили ломики, а твой лыцарь встал у двери и никого не подпускал. Они ить хотели Петра поломать да ларек твой разгромить. Я покуда наряд вызвал да наружу выскочил, кто-то лыцаря ножиком и пырнул. Меня увидели и убежали, а я уже "Скорую" вызывал. Геройский он у тебя мужик, оказывается. Помыть, побрить, одеть и за человека сойдет. Ты куда, Марина?

Я выхожу на улицу.

На улице свежо, на улице есть воздух.

Женька что-то спрашивает у меня, но я не слышу. Ноги не держат.

Я опускаюсь на асфальт, а горячие слезы прорывают заслонку и текут рекой. Слезы рассказывают про тяжелую жизнь матери-одиночки. Выдают долгие ночи в холодной постели. Орошают жестокосердие по отношению к настоящему мужчине.

Петрович приносит кружку с водой. Я половину расплескиваю, пока осушаю до дна. Женька обнимает меня и шепчет что-то ободряющее. Охранник похлопывает по плечу, на нас озираются люди. Оглядываются, делают свои предположения, и спешат по делам. Я заставляю взять себя в руки и утираю слезы.

– Ты сказал, что его в Склиф увезли?

Петрович утвердительно кивает. Рыночный таксист Армен все понимает по лицу и гонит так, словно за ним летит сам шайтан. Сережка утешительно гладит меня по руке.

И вот я уже несусь по светло-зеленому больничному коридору. Меня сначала не хотели пускать, пока едва не встала на колени. Говорила, что приехала к раненному мужу, что очень нужно, слезы так и струились по щекам.

Сына оставила внизу, сказала, что вернется быстро. Я только туда и обратно. Вот и нужная палата. Я перевожу дух, оправляю халат, выдыхаю и открываю дверь.

Он лежит возле окна. Лицо бледное, худое, на скуле кровоподтек. На шум двери он поворачивается и...

– Здорово, бомжатина! Ты чего здесь развали-ился? – мне не удается выдержать веселый тон, на последнем слове голос предательски вздрагивает.

Он улыбается и протягивает ко мне руку...

И тут я всё вспоминаю! ВСЁ ВСПОМИНАЮ!

Двое других пациентов палаты потом в один голос будут утверждать, что у странной пары изменилось лицо, как будто они узнали друг друга. Полицейские конечно же не поверят, что мужчина начнет ни с того ни с сего рвать на себе пижаму, а женщина скидывать одежду.

Да и врачи засомневаются, что женщина и мужчина попытались заняться развратом прямо на больничном полу. Конечно, врачи не поверят и в мальчика, который остался внизу, а потом неожиданно курлыкнул, замахал руками и растаял в воздухе. Хотя регистраторша будет показывать седую прядь, которая появилась от этого зрелища.

Однако, двое других пациентов палаты не перестанут давать одинаковые показания – мужчина запрыгнул на женщину явно с сексуальными намерениями, но та запуталась в джинсах и не успела принять нужного положения. Двое пациентов будут утверждать, что перед тем, как возникла яркая вспышка, в которой исчезла странная пара, они отчетливо слышали мой вопль:

– Етить твою мать, в пятый раз не успеваем!

История третья, в которой появляются эльфы и даже есть один реальный орк

–Траргок победить!!! Нгра-а-а!!! – зеленокожий орк исполинского роста поднимает огромную секиру над поверженным эльфом. Светловолосый мужчина с удлиненными ушами пытается подняться и падает обратно в ковыль.