- Если не ошибаюсь, я никогда не обещал на тебе жениться. Мне казалось, ты понимаешь правила игры. Давай не будем ссориться по пустякам. Я съезжу в Монако на пару дней, а ты пока придешь в себя, погуляешь по городу, позагораешь. Не волнуйся - я оставлю тебе денег. А когда я вернусь, мы начнем все сначала. Да?

Амели отыскала взглядом свой рюкзак. Хорошо, что она не положила вещи в чемодан Эрика.

- Ты предложил поехать именно в Ниццу, чтобы тебе удобнее было добираться до Монако? Полчаса езды - и ты уже не с любовницей, а с невестой. А отель на набережной тебе не подошел потому, что там нас могли увидеть знакомые твоего папочки?

Он поморщился, но ничего не сказал.

Амели поднялась с кровати, взялась за лямки рюкзака.

- Эм, подожди!

- Не трогай! - в ее голубых глазах полыхала ненависть. - Катись в свое Монако! Если повезет, может, тебе даже вернут деньги за этот номер.

Она высвободила руку из его ладоней.

-Ты хочешь сказать, что уйдешь просто так?

Его высокое, мускулистое, разящее дезодорантовой свежестью тело загородило дверь.

Она кивнула. Ей не было страшно. И даже обидно уже не было. Было горько.

- Я потратил на тебя два месяца! - зашипел он. - Ты кормила меня обещаниями, а теперь хочешь взять и уйти?

Его сильные пальцы как браслет сомкнулись на ее запястье - прямо раз на том месте, где дракон.

- Не смей меня трогать! - она чуть повысила голос. - А не то я устрою такой скандал, что сбежится весь отель. Ты же понял уже, какие тонкие здесь стены. Подумай - нужна ли тебе такая реклама перед помолвкой? Семья Элизы может и оскорбиться.

Он разжал пальцы и отступил от дверей.

-Дура! Ты думаешь, кто-то другой предложит тебе что-то лучшее? Не надейся! Это только в сказке Синдерелла становится принцессой. В жизни всё по-другому.

Он еще ждал, что она одумается, и сорвался только тогда, когда она переступила через порог.

-Да пошла ты...!

Он выразился грубо и емко, но Амели даже не покраснела - ее мать знала ругательства и похлеще и никогда не ограждала от них детей.

-Ты сумасшедшая! Твое место в психушке! Тебе и твоим драконам!

Дверь за ее спиной захлопнулась с таким грохотом, что в коридоре посыпалась штукатурка. Амели сделала шаг вперед и запнулась о бумажный пакет с продуктами. Апельсины, вырвавшись на свободу, разбежались по всему коридору.

Амели подняла один. Он пахнул летом, морем и несбывшимися надеждами. Она, наконец, заплакала.

Английская набережная встретила ее яркими огнями и разноязыкой толпой. Амели не понимала ни слова - казалось, она не во Франции.

Променад растянулся на несколько километров - серьезное испытание для женских ножек в туфельках на каблуках, - но Амели некуда больше было идти, а тут, среди шума и праздника, она хотя бы оставалась незаметной.

С одной стороны - полоска песка и дыхание моря (вечером оно Лазурным не казалось), с другой - автомобильное полотно. Машины шли непрерывным потоком, замирая на пару минут перед светофорами. Их шум мешал сосредоточиться, мешал думать, и Амели была этому рада. Думать ей не хотелось.

На набережной было много пальм. И охотно фотографирующихся на их фоне туристов. Навстречу то и дело попадались мужчины и женщины с маленькими гламурными собачками. Конечно, без собачек тоже были, но почему-то взгляд цеплялся именно за собак. У Амели собаки никогда не было. В их старом доме с тремя комнатами на восьмерых она бы просто не поместилась.

У шикарного, сверкающего огнями отеля "Le Negresco" Амели притормозила. Она читала в журнале, что в гостиничном холле висит четырехметровая хрустальная люстра - такую даже представить трудно. Мелькнула даже мысль зайти туда - хоть на минуточку. Наверно, именно в этом отеле останавливается Рауль Марсо, когда приезжает в Ниццу - если, конечно, у него тут нет собственной виллы. Вспомнила про семейство Марсо и заходить в «Негреско» расхотелось.

Для постояльцев таких отелей все те, кто не имеет на банковском счету нескольких миллионов, - люди второго сорта. Она такой и чувствовала себя сейчас - среди всей этой роскоши Ниццы. Она была здесь чужой.

В саду Альберта к ней подошел мальчик в костюме Пьеро - предложил сделать с ним селфи. «Всего за пять евро, мадемуазель!» По-французски он говорил не очень хорошо, и она подумала, что он, должно быть, из той волны мигрантов, что наводнили Францию за последние несколько лет.

Она развела руками. Лишних пяти евро у нее не было. Он не поверил и бросил ей вслед что-то резкое на своем, незнакомом для нее языке.

На площади Массена она почти уткнулась в скульптурную группу. Здесь все кричало о сексе - и вопиющие позы статуй-мужчин, и их вызывающая обнаженность. С постамента в центре на Амели взирал Аполлон - тоже, разумеется, ничем не прикрытый.

- А вы знаете, что эти статуи символизируют семь континентов? - перед Амели появился худенький долговязый мужчина в очках.

Она еще раз взглянула на голые фигуры. Что у них общего с континентами?