— Руку, миледи… — Мужчина теперь стоял в двух шагах от меня, протягивая открытую ладонь, на которой лежал маленький ярко-красный кристалл с острыми гранями.

Посторонние соображения тут же выветрились из головы. Потом, все потом…

Осторожно накрыла камень дрогнувшими пальцами и вскрикнула, когда герцог стиснул их, фактически впечатав в артефакт. От резкой обжигающей боли на миг перехватило дыхание.

— Сейчас все пройдет, Мири… потерпите. — В тоне герцога мелькнуло сочувствие.

И действительно, через мгновение неприятные ощущения исчезли так же внезапно, как появились. А вместе с ними пропала и жалость из голоса Саллера.

— Готовы? — Речь его, как прежде, звучала спокойно и отстраненно.

Выдохнула и, сосредоточившись, начала нараспев повторять всплывающие в памяти слова. Боли не было, я вообще больше ничего не почувствовала, но герцог, не сводивший с меня глаз, удовлетворенно кивнул, стоило последнему звуку раствориться в тишине кабинета, и я поняла, что клятва принята.

— Подтверждаю, — заключил он официально и вернулся к письменному столу, чтобы убрать артефакт.

А я… я удивленно изучала свою ладонь, на которой не осталось ни одной, даже самой крохотной отметины — чистая гладкая кожа, и все.

— Впервые сталкиваетесь с «Руот-тан»? — понимающе усмехнулся Саллер и тут же огорошил очередным требованием: — Расскажите о венчании. Не пропуская ничего… Ничего, — настойчиво повторил он еще раз. — Меня интересует каждая, пусть даже самая незначительная, с вашей точки зрения, деталь.

— Хорошо.

Это нетрудно сделать. Мэарин ждала свадьбу, мечтала о ней, грезила во снах, поэтому церемония отпечаталась в памяти девушки во всех мельчайших подробностях.

Приезд в Древнюю обитель… Испытующий взгляд строгого немногословного жреца в простом светлом балахоне — взгляд, проникающий в самую душу… Его короткое согласие… Бурное ликование юных влюбленных, которые страшно боялись, что им откажут и придется уйти ни с чем… Часовня… Зал с прозрачным сводом и многоцветными узорчатыми окнами, в которых играют солнечные лучи… Несколько человек в глубине помещения, уже знакомый служитель, стоящий перед необычным золотистым постаментом…

— Подождите, графиня, — недовольно прервал меня Саллер и нахмурился: — Какие солнечные лучи? Вы приехали в обитель рано утром, только начало светать.

А ведь действительно, когда мы беседовали со жрецом, заря едва занималась. Мири все время ежилась и с опаской поглядывала в дальний угол двора, где еще лежал полумрак, скрадывая очертания предметов.

— Тем не менее солнце было, — я упрямо тряхнула головой, — солнце и свет… Много света… На стенах, на полу, на алтаре.

— И когда же появился этот свет? — Голос герцога стал мягким и таким вкрадчивым-вкрадчивым.

— Он начал разгораться, когда мы опустили ладони на священный камень, а после слов обета вспыхнул и соединил наши руки яркими лентами.

— И все? — хмуро осведомился герцог после паузы.

— Все, — подтвердила твердо. — Потом мы быстро сели в карету и уехали. Трэй торопился. Он договорился с одним из друзей, что мы поживем некоторое время в его поместье, но путь туда неблизкий. — Герцог продолжал угрюмо молчать, и я попросила: — Может, скажете наконец, что произошло? Я ведь дала клятву. Кто-то напал на карету, ранили Трэя… Меня заперли, чуть не убили… Ничего не понимаю…

Видимо, мне удалось-таки разжалобить Саллера. Он поморщился, прошелся из угла в угол, остановился у окна — напряженный, прямой, с заложенными за спиной руками — и так, не оборачиваясь, принялся говорить. А я внимательно слушала и с каждым произнесенным словом все четче осознавала: я не просто попала, а со всего маху угодила прямо в центр расставленной кем-то паутины. Муха, на которую шла охота, вовремя улетела, а вот я влипла вместо нее, запуталась серьезно и основательно. Правда, хочется верить, что небезнадежно.

Если кратко, то дело обстояло в следующем.

Маги Риоса, которых было не так много, считались элитой общества независимо от того, являлись они аристократами или относились к другому сословию. Браки представители «высшей касты» старались заключать только между собой, так как лишь в этом случае отпрыски гарантированно наследовали способности родителей. Впрочем, силу и уровень дара это не определяло. Очень часто у сильных магов рождались дети, чья «искра» едва тлела, и наоборот. К слову сказать, среди аристократов чаще всего встречались слабо одаренные. Уж не знаю, с чем это связано: Мэарин подобными вопросами не интересовалась, а Саллер не стал ничего пояснять.

Так обстояли дела во всех королевствах, включая Намарру, где жила Мэарин Астон, и во всех семьях. Кроме одной.