— Жить будет, — весело отозвались откуда-то сзади. Мой спаситель поморщился, и его собеседник, виновато кашлянув, мгновенно стал серьезным. — Вы вовремя сняли с ее сиятельства браслеты. И усыпили тоже очень кстати, во сне организм легче восстанавливается. Так что все в порядке.

Повисло напряженное молчание.

— Ты уверен…

— Обижаете, мэссер, — тот, кого назвали Дильфором, невнятно хмыкнул, — вы ведь меня не первый день знаете. Здоровье миледи не вызывает ни малейших опасений, подождите немного, скоро от ее недуга ничего не останется.

— Что ж… — мужчина окинул меня прощальным взглядом и быстро поднялся. — Я возвращаюсь к Вильму, если леди Ольес станет хуже, сообщить немедленно.

— Слушаюсь… — раздалось в ответ почтительное.

— Теперь что касается Трэя, — голос «жениха» начал отдаляться. — Кто с ним сейчас?

— Мой старший помощник, Адальтей.

— Хорошо. Мне нужен подробный отчет о состоянии кузена: как, почему, чего ожидать и на что надеяться. Идем…

— Конечно, мэссер, — заторопился лекарь. — Леом, ее сиятельству необходимо больше спать, поэтому сегодня даешь ей вот эту настойку. Три раза по три меры. Если понадоблюсь, найдешь меня в покоях графа.

Хлопнула дверь, над головой звякнули склянки, и через секунду передо мной возник невысокий щуплый паренек с прозрачным стаканчиком в руках, в котором плескалась какая-то бурая жидкость…

— Прошу, ваше сиятельство…

Следующие несколько дней слились в моей памяти в сумбурный калейдоскоп, где затяжной сон чередовался с редкими минутами бодрствования. В комнате то темнело, то светлело, мелькали чьи-то лица, раздавались обрывки фраз.

— Как тут? Все в порядке?..

— Леом, иди отдохни, Ирем пока тебя сменит…

— Мастер, температура спала…

— Нет-нет, теперь четыре меры вот этого…

А на третьи сутки, проснувшись среди ночи, я вдруг поняла, что у меня ничего не болит, я совершенно здорова и больше не хочу спать. Полежала немного, изучая высокий лепной потолок и скользящие по нему серебристые блики, поднялась, подхватила легкое одеяло и пошла к подоконнику. Устроилась с ногами среди разбросанных там мягких подушек, закуталась до ушей и уставилась в открытое окно.

За окном темнел сад, чуть слышно шелестели облитые лунным светом верхушки деревьев, одуряюще сладко пахло цветами и недавно прошедшим дождем. Было тепло, тихо и умиротворяюще спокойно. Снаружи… В душе, напротив, царили сумятица и полная неразбериха. А еще крепла странная, непонятно на чем основанная уверенность, что я попала. Причем основательно и серьезно. В чужой мир. Чужую жизнь. Чужое тело.

Осознание этого накрыло тяжелой удушливой волной, резко ударило под дых, затопив все мое существо липким ужасом. Зачем я здесь? Почему? Что вообще происходит? Девица, собиравшаяся меня убить… пожар, из которого я чудом выбралась в самый последний момент… жених… муж… магия… странные воспоминания… неудачная попытка сказать о себе настоящей хоть слово… Все перемешалось в голове, пугая до одури, мешая дышать, думать.

Страшно… Черт возьми, как же страшно!

Глубоко вдохнула, стараясь подавить приступ паники, выдохнула. Нет, так не годится. Пока не наступило утро и есть немного времени, надо успеть хоть в чем-нибудь разобраться. Хм… Как там меня величал мой загадочный спаситель?

— Мири… — произнесла негромко. — Мэарин Ольес… — запнулась, досадливо мотнула головой, добавила: — Мэарин Астон… — И на меня тут же нахлынул поток смутных видений — подхватил, закружил и унес за собой…

Прелестная юная девушка, приподняв подол нежно-голубого платья и нетерпеливо покусывая пухлую нижнюю губу, радостно вертится перед высоким зеркалом в золотой оправе. Грациозная фигура, длинные темные волосы, окутывающие точеные плечи, гордая посадка головы, сияющий румянец и ясный взгляд широко распахнутых темно-карих глаз.

Сегодня отец обещал назвать имя жениха, которого он для нее выбрал. Интересно, кто это? Барон Гридт или граф Цесиг? А может быть, маркиз Нистон? Он так смотрел на нее на последнем королевском балу и вопреки всем правилам приличия даже порывался пригласить на третий танец. Жаль, матушка не позволила согласиться. Да, точно он… Или все же виконт Онрах? Он давно уже пытается за ней ухаживать. Ох… да не все ли равно. Каждый из них молод, хорош собою, богат и без ума от нее, Мири. Да и как можно не влюбиться в такое чудо? За одну ее благосклонную улыбку любой из поклонников готов жизнь отдать.

— Биса, — кричит красавица, — отец уже вернулся?

— Да, госпожа, — отвечает звонкий девичий голос. — И не один, а с его светлостью герцогом Саллером. Заперлись в кабинете и о чем-то беседуют, а слуги говорят, что его светлость к обеду останется.

— Фу… — Мэарин недовольно кривится.