— Нет. — Твердо произнес Мрак, ставя жертву на пол, но, тем не менее, не разжимая руку. — Мы заточим его и дело с концом.

— Что! — Я сжала кулаки, заглянув в глаза своему демону. — Ты хочешь оставить его в живых?

— Да. Мы его заточим в темницу… — Как-то легко отступил Мрак.

— Ни одна темница не сдержит эту тварь. Пройдет год, пять, десять лет, и он вырвется.

— Юля, не иди на поводу у тьмы… Борись с ней, иначе она тебя поглотит. — Руку Мрак опустил, но, судя по тому, что Ботхбоуз не двинулся с места, сковал гада заклинанием.

— Сколько крови на его руках?! Сколько еще будет? — Прорычала я, отступая от Мрака на шаг.

Тьма поглотит? Я прислушалась к себе, замерев всего на мгновение. Да, тьма во мне была, и я ее чувствовала. Она словно кот ластилась к моим ногам, окутывала подобно покрывалу, но ни на секунду не поглощала меня. Более того, я четко увидела стихии, переплетенные и сросшиеся с ней. Возможно, я обманывалась, но страха не было.

Перед глазами стоял замок Хотена и выгребная яма с девичьими телами. Стоял привкус крови во рту, как в тот день, когда из меня тянули силу. Я помнила стаю оборотней у замка Мрака и помнила Энока, чья смерть легла на мои плечи.

— Юля, это не твоя война. — Мрак вновь сделал шаг навстречу, я же не отступила.

— Да пошел ты. — Рык вновь сорвался с моих губ, и я ринулась к Ботхбоузу, зарядив Мраку в челюсть.

Смех ледяного — последнее, что я услышала перед тем, как вырвать его сердце и почувствовать, как тьма, ластившаяся ранее, заглатывает сознание.

Он нашел меня не сразу. А я и хотела, чтобы не находил. Именно поэтому я ушла в самую глубину сознания, не пытаясь вырваться наружу. И здесь я могла делать, что душе угодно: строить и разрушать города, парить среди туч или опускаться в морские пучины. У меня была возможность создать свой мир! Мир, в котором нет боли, злобы и предательства. По сути, в нем нет никого кроме меня и огромного черного кота. Но он был лучшей из компаний, а я не возражала против одиночества.

Еще я знала, что такое мое животное. Он и был и, одновременно, не был частью меня. Люди так боятся тьмы, но ни один не состоит из света. Еще в начале своего пути я знала, что не принадлежу свету, но встретиться с этим «нечто» было страшно. Сейчас изменилось многое. Стало понятно, что никуда от себя не убежишь и порой смириться — это значит выиграть. Я смотрела на саму себя иначе, и более не было отрицания или страха. Странно, но я стала понимать больше, видеть лучше. Черт побери, как же глупо делить мир на черное и белое!

Вот она я — с чернейшей душой, способная убить любого, если понадобится. И в то же время, я до смерти готова защищать дорогих мне людей. Да что там, пускай возмездие неблагородное и недостойное занятие, но кто тогда заступился бы за десятки потерянных душ моего мира? Кто прекратил бы существование тварей, насилующих и убивающих детей в старом замке на севере? И пускай это капля в море, но даже она способна спасти многих в будущем.

Но я об этом уже не думала. Мне надоело. Надоело рыться в себе, ища ответы на вопросы о бегстве. Я просто наслаждалась видом старого дворца из прошлого.

Нет, не дворца, в коем я получила последнюю силу. Это было место из моей жизни, столь далекой и невероятно солнечной.

— Красиво. Напоминает мне один город. — Пальцы Мрака переплелись с моими, смешиваясь с нежными зелеными травинками. — Откуда ты, Юля? Это был твой дом?

— Нет. — Покачала я головой, наблюдая за чайкой, кружившей над ажурными стенами дворца. Индийско-мавританские мотивы сплелись воедино в камне, будоража память и ощущения, давно уже забытые. — Я жила в этом городе…

— Юля, когда ты вернешься? — Тихо спросил Мрак, сжав мою ладонь. Но я даже не посмотрела в его строну.

— Он тоже хочет этого. — Темный кот улегся у меня под боком, заурчав. Как чувствовал, что речь о нем. — Там осталась только смерть, Мрак.

— Возвращайся, льдинка. — Шёпот стал еле слышим. — Я не отдам тебя им, но мне необходимо знать, ради чего я борюсь…

— Как же это страшно, Мрак. — Я сглотнула, уткнувшись в колени. — Как страшно быть связанной с человеком, который тебя обманывает. Которому ты важна исключительно в постели. Как страшно тебя любить…

Теплая рука зарылась в мои волосы. Легкий поцелуй тронул макушку, и я услышала еле уловимые слова «Я тебя люблю, льдинка».

Кот дернул ушами, поднимая голову, и чайка, издав противный крик, спорхнула с каменной колонны, улетая вдаль. Я вновь осталась одна.

— Как она? — Ренар заглянул в комнату, не решаясь переступить порог.

— Я не знаю. Она слаба, но здоровью ее ничего не грозит. Она просто не хочет просыпаться.