— Мама иногда говорит, что это месть демиургов за то, что она не пожелала назвать меня в соответствии с правилами, привязав к роду драконов, а не демонов. И теперь меня в наказание наделили всеми самыми неприятными свойствами проигнорированного наследия.

— И что же теперь делать? — понимая, что вариантов, на самом деле, нет, все равно поинтересовалась я.

— Посмотри на меня и ответь честно, — убрав руку с шеи и позволяя мыслям очиститься от приятного дурмана, связанного с его присутствием, серьезно посмотрел Соль. — Что тебя больше не устраивает: возможное наличие у меня невесты или то, что, пусть и неосознанно, но я привязал тебя к себе без твоего согласия, Аня?

— Мне не нравится то, что ты — и тогда, и сейчас — решил все за меня без моего на то согласия.

— Ты сама захотела провести ту ночь со мной, — не согласился Соль.

— Тоже верно… — не стала отрицать очевидное я, крепко задумавшись и не обращая внимания на то, что долги мне решились вернуть по полной программе.

— Ох уж эта твоя самостоятельность… — проворчал Солейран, снова целуя меня, но я, все еще пребывая в собственных мыслях, не настроена была разделять его настроение. Я решала, как быть дальше в сложившейся ситуации. И ответ мне совсем не нравился, пусть терять любимого мужчину сейчас вовсе не хотелось.

Я тяжело вздохнула и приподнялась, упираясь в грудь Соля:

— Уезжай завтра в Академию. Один, Солейран. Мне нужно подумать и хорошенько все взвесить. Вернешься-тогда и поговорим. Я сейчас слишком взвинчена и могу действительно наделать глупостей, в этом ты прав. А потом…когда вернешься с родителями — там и поговорим. Сейчас самое время каждому решить свои проблемы самостоятельно.

— Я оставлю с тобой своего человека, — зашевелившись подо мной, согласился с этим Соль, явно намереваясь уйти.

— Куда? — расширила глаза я.

— Ты сказала уезжать, — напомнили мне.

— Я сказала уезжать завтра, — покачала головой я. — А сейчас…как насчет возвращения следующей части долгов?

Вместо ответа я увидела появившуюся на губах Солейрана плутовскую улыбку. Он явно не был против.

Утром я проводила Соля до ворот, с сожалением понимая, что вместе с ним расстаюсь и с частью своего сердца. Но также я осознавала, что мне действительно необходим был этот перерыв. Чтобы разобраться в себе. Чтобы понять, чего я хочу от дальнейшей жизни. И, возможно, приподняться над собственными детскими обидами. Будет ли что — нибудь решать сам Надежный, я не знала. Слишком странным было его поведение, хотя, конечно, в том, что отношение ко мне за прошедшие годы не изменилось, я даже не думала сомневаться. Но невеста…стало бы для меня наличие официальной пары проблемой? Стало бы, конечно. И пусть на мои слова о любовнице он не ответил ничего вразумительного, я понимала, что мириться с таким положением вещей не смогу. Что он предлагал? ехать в Академию, в стены, ставшие родными? Но там вернулись бы воспоминания десятилетней давности, о которых я когда-то предпочла забыть… В любом случае, мы выросли. И теперь я хотя бы смогу отказать по — взрослому, а не так, как сделала это в прошлом.

— Ты идешь? — выжидающе смотрел на меня Соль, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

— Нет, — решительно помотала я головой, не сдвигаясь с места.

Шел второй курс моего обучения в Академии. Первый год я привыкала. Первый год дичилась всего вокруг, постепенно приводя себя к выводу, что теперь буду жить в мире, населенном героями из наших сказок. Валечка смеялась, понимая мою реакцию и по — своему, на основе приобретенного опыта, помогая адаптироваться. Она говорила, что в Пределах жили почти все икс — мены, и приводила наглядные примеры. К слову, любимого мужа называла не иначе как профессором Ксавье, милорда Стремительного, когда-то бывшего бессменным физруком Академии, — Магнето. Ифиэль Милосердная была воплощением Роуг или Шельмы…я слушала вполуха, потому как комиксами, да ещё такой давности, не интересовалась. Я вообще мало времени уделяла миру фантазий, поэтому, наверное, и давалось так тяжело мое привыкание к магии. Мои способности обнаружились практически сразу же: я интуитивно строила щиты, стоило кому — нибудь просто посмотреть на меня недобрым взглядом. Валентина Николаевна с улыбкой говорила, что так я защищаюсь от сглаза. Смешная. Смешная и добрая. Совсем не то, что ее сын.

Она называла его воплощением Вижена — синтезоида из Вселенной Мстителей. Несмотря на то, что учился Солейран как истинный боевик, его ментальные способности развивались параллельно под неусыпным контролем обоих родителей. Я боялась его настойчивого внимания, несмотря на то, что по отношению ко мне он всегда был приветлив и добр. И вошедшие в привычку провожания, пусть и были мне приятны, но снова и снова рождали в душе сомнения, чего же он потребует в качестве награды. Наверное, все это происходило потому, что я была не готова. Папа с мамой до безумия любили меня, поэтому взращенный ими эгоизм не допускал даже мысли о том, чтобы впоследствии начать заботиться о ком — нибудь самой. Все внимание нужно было мне. Все внимание — безответно принимаемое моей натурой.