— Папка… — только и смогла выдавить я, после чего, спустившись с рук Соля, не нашла ничего лучше, как обхватить шею оставшегося с нами бога руками, ощущая, как с любовью меня обнимают в ответ.

— Все, Анька, все точно кончилось… — куда-то в волосы произнес отец, и в его словах я почувствовала непоколебимую уверенность. — Теперь им займутся вплотную, — пообещал он мне, тут же хитро добавив. — Если, конечно, он сможет найти бабулю в осенней России… ну, что, родственнички, — обратился он к остальным присутствующим. — Нагнал папенька на вас страха?

— Васенька, — мягко обратилась к нему Предназначенная, ласково улыбаясь, но я-то видела: сейчас пакость скажет! — Все хорошо, миленький, но не мог бы ты больше не употреблять при детях слова типа «маразматика»?

Базилур с недоумением обвел представших перед ним предельцев взглядом, потом, очевидно, все же понял, что ребенком назвали Синову жену, и покаянно прикрыл глаза, извиняясь за оплошность:

— Простите, Валентина Николаевна, этого больше не повторится!

Много позже, когда счастливые Златоглазые уговорили его остаться с нами на ужин перед тем, как вернуться на Землю (или, возможно, в любой другой требующий его присутствия мир), мы стояли на палубе и прощались перед телепортацией. Вечерние огни Южного Предела уже завтра должны были обернуться для нас прибытием в порт города Ромашек, где, я была уверена, «Соединяющую» встретили бы на ура, вот только…только отец в этом участия принимать не станет. Конечно, он так и не рассказал толком, почему закинул меня в Пределы, хоть я и была уверена, что этот разговор нам еще предстоит, однако и желания выпытывать у него истину я больше не испытывала. Хотя…было, пожалуй, еще одно дело, оставшееся нерешенным, и вот его-то, как раз, совершенно не мешало бы прояснить.

— А почему ты к бабушке его отправил? — спросила я, когда мы уютно устроились у борта и папка согревал меня своей рукой, перекинутой через поясницу. — Неужели тебя нисколько не научил урок, который она получила, покидая сердце спирали?

— Анька — а — а — а, — закатил глаза Базилур. — Вот ты такая умненькая, но иногда…такая глупенькая! — снисходительным тоном заметил он. — А тебе никогда вообще не приходило в голову, почему бабушка так и не встретила никого другого и не начала новых отношений? — пытливо посмотрели на меня.

— Ну… — я по — настоящему серьезно задумалась. — Не хотела терять ещё одного близкого человека? Люди ведь не живут столько, сколько отведено богам.

— Ты действительно считаешь это достаточно весомой причиной? — отец искренне удивлялся моей наивности, и плутовская улыбка засияла на губах бога — игрока. — Особенно учитывая тот факт, что наша бабушка обладает магией созидания? Да она любого могла бы бессмертным сделать, Анюта, — пояснил, наконец, причину несогласия с моими доводами Базилур. — Не-е-е-т, Анька, тут все гораздо проще и банальней: она просто до сих пор любит отца.

— Как? — я даже не стала скрывать вытаращенных глаз. — Как можно этого…любить?

— Детей поблизости нет, — осклабился демиург, — можешь называть вещи своими именами.

— Маразматика! — с чувством применила я наиболее точное определение для Ингермона.

— Поверь мне, я целиком и полностью твое негодование разделяю, — согласился со мной папа. — Но мне ли тебе рассказывать, как порою зла бывает любовь? — и посмотрел при этом так многозначительно, что я потупилась даже. — Мне ли тебе говорить, как можно самостоятельно заточить себя в четырех стенах в ожидании того, когда же, наконец, твое странное счастье за тобой вернется, чтобы затем вновь расстаться на неопределенный срок? — и поиграл бровями в качестве подтверждения своих слов.

— Он мне просто время давал — чтобы определиться, — надулась я, не желая признавать правдивость чужих слов.

— Ну да… — кивнул Базилур. — А ты все это время сидела и терзалась ревностью, какая из невест сейчас обитает рядом с твоим мутантом!

— Соль не мутант! — возмутилась я тут же. — Он особенный — и благодаря тебе, между прочим! — но, встретившись со смешинками в зеленых глазах отца, вовремя поняла, как ловко меня провели и всего лишь посмеивались над отчаянным желанием защитить честь и достоинство мужа. Ну да, скоро тридцать, а я все, как маленькая, на подколки ведусь…

Мы ненадолго умолкли, а спустя некоторое время Базилур снова продолжил беседу:

— За Нинор в любом случае не волнуйся. Она найдет управу на непокорного папочку. Все же три тысячи лет в добровольном изгнании не прошли даром: это она с нами тихая и спокойная, а при появлении раздражителя…поверь мне, ты просто не сталкивалась еще со стальным характером бабули. Покинуть сердце, несмотря на запрет законного мужа, — это не бесшабашное решение, а взвешенный и хорошо обдуманный поступок.

— Знаешь, пап… — я решила поделиться своими наблюдениями. — Мне показалось, что с Сорой он не был счастлив.

В глазах Базилура мелькнула гордость: