Дело в том, что далекий путник привозил на побережье не только свою скромную тушку. С ним, как оказывалось в итоге, самоотверженно терпя все невзгоды, приезжали ещё и жена с тремя малолетними детьми, которые тоже воодушевленно собирались дедушкины проблемы решать. Но, естественно, из-за благородства главы семейства к тяжелому труду не допускались. Они-то и проводили время в праздном любопытстве и экскурсиях по человеческим поселениям, пока верный муж и просто великолепный отец приближал момент обратного отплытия. Где Син собирался, в случае чего, искать тройку сорванцов, я, честно говоря, смутно представляла, но пока, слава Богу, спасительная операция под названием «Ревнивая жена выходит на тропу войны в поисках блудного мужа» обходилась и без них. Почему операция? Да потому что миледи Странник (супруга соответствующего милорда, конечно) в одном из местных трактиров нечаянно узнавала, что ее ненаглядного уже не раз и не два видели в обществе прелестной нимфы (феи, волшебницы, русалки — нужное подчеркнуть, все равно разлучницы), что законную половину, конечно, не могло не расстраивать. А поскольку в наличии имелась тройня, то и речи о разводе быть не могло. Вернуть — и точка, нужно было непременно вернуть козла в родной огород. Добрые люди, конечно, находились сразу же и подсказывали направление, в котором утащили яростно сопротивляющегося любовника неизвестные (они же русалки и феи), и вот теперь, вопреки всем законам логики и, несмотря на съедавший изнутри страх, наивернейшая жена пришла спасать мужа. Все вышеописанное она, конечно, быстро успевала в красках изложить сопернице, ожидая супруга под дверью гнезда разврата, которое называла так сразу же, и очередной бедной возлюбленной Сина не оставалось ничего иного, кроме как вытолкнуть наружу мечту всей своей жизни, чтобы тот скорее отправлялся восвояси. Так случилось и в нынешний раз: растрепанный Сивайн появился на пороге дома, после чего дверь быстро захлопнулась снова, с досадой почесал макушку, зато успел прилично одеться, и я, все ещё оставаясь в образе, запричитала снова:

— А как же дети, поганец? Как, я спрашиваю тебя, будут жить дальше дети?! — и, театрально развернувшись (мне точно завидовали бы все наши актеры), я зашагала прочь, считая миссию выполненной. Ждать оставалось недолго — приходила пора Синовой игры. В такие моменты он, словно прозревая, рвал на голове волосы и бегом отправлялся вдогонку за женой вымаливать прощение, понимая, насколько бесценное счастье однажды заполучил у алтаря. Беспроигрышный вариант. Разыгранный, как по нотам, спектакль, всегда собирающий кучу оваций (даже если они и раздавались в головах невольных зрителей). Единственное, о чем я переживала, так это о том, что вскоре в Южном Пределе просто не останется городов, в которых бы наше выступление не успели оценить по достоинству… — Ну что ты пыхтишь, как обиженный ежик? — развернувшись к напарнику, когда мы успели отойти на достаточное от дома любовницы расстояние, вопросила я. — Где я допустила ошибку, о, свет моих очей?

— Ты назвала меня шелудивым псом! — обиженно заявила жертва добровольного ночного изнасилования. — А я, между прочим, по градации существ твоего мира отношусь к кошачьим!

— Ну, прости, дорогой, я, очевидно, подумала, что словосочетание «блудливый кот» может оскорбить тебя больше, — съязвила я, едко улыбнувшись. А что — имела право! После такого-то фееричного выступления. — Так что же ты предпочтешь? Ну, чтобы я на будущее не беспокоилась о твоих задетых чувствах.

— Анька, не знал бы, что ты магиня, был бы уверен, что просто не вставшая на крыло драконица, — преувеличенно тяжело вздохнув, поделился наблюдениями напарник.

— За это ты меня и любишь, — не преминула я напомнить о том, что он, пытаясь выставить за недостаток, на самом деле путал с достоинством. — И вообще мог бы просто спасибо сказать.

— Спасибо, — искренне улыбнувшись, догадался все — таки отблагодарить меня Синвайн. — Я уж думал, никогда не отвяжусь от нее.

— То-то же, — подмигнула ему я. — Пошли, кот, нас ждут великие дела!

С симпатичным парнем с каштановыми волосами мы познакомились пять лет назад, в то самое памятное утро, когда я убегала из Академии Познаний с гордо поднятой головой, не замечая ничего вокруг. Почему убегала? Утро все — таки удалось испортить больше, чем я могла себе представить. Потому что когда с намерением отправиться к троллям я открывала дверь своей комнаты с собранными вещами, коих хватило, чтобы набить заплечный рюкзак под завязку, на пороге обнаружила застывшего Солейрана. Ему-то что здесь было надо?

— И как? — зло сверкая глазами, первым подал он голос. — Удался первый раз?

Ах, вот оно что! Неужели гордость взыграла, что кто-то посмел покинуть его постель до того, как его магическое величество прекратит видеть радужных единорогов и продукты их золотой жизнедеятельности? Меня такая ярость взяла, что я выпалила первое, что пришло в голову:

— А как же! Зато теперь не придется никого просить помочь с этой проблемой, а можно будет сразу же набираться опыта. Спасибо! — начав шипеть и из последних сил сдерживаясь, чтобы не устроить скандал прямо здесь, добавила я. — Век не забуду!