— У нас много секретов, которые мы не раскрываем чужакам. — Осклабился Зинк. — Даже тем, с кем живем бок о бок не одну тысячу лет. Но ныне пришло время сбросить покровы тайн. Собирайте своих воинов, славные мужи эльфов, эльвар и древней. И пусть ваша рука не дрогнет в грядущей битве…

* * *

На следующее утро воинам аррекса довелось наблюдать поистине удивительное зрелище. Десять тысяч дубней, меж рядов которых виднелись и редкие фигуры эльфов и эльвар, безмолвно выстроились напротив аррексийских армад. Их лица были торжественны и несколько отрешены. Они не боялись смерти и были готовы идти до конца частью своей уже пребывая в мире духов. Воины Угля чувствовали их настрой и украдкой бормотали заклятья обереги. Суеверные и дикие, но притом и мудрые от исконной глубинной мудрости первозданной природы они прекрасно понимали, на что способны те кому нечего терять. А им самим в отличие от их врагов поневоле терять было что.

Окрыленные собственным великим числом и пламенными речами своего бессмертного владыки воины спешили на завоевание новых земель как на праздник, но их товарищи, вернувшиеся из похода в запретные земли затравленные и изможденные изрядно поубавили им пыла. Даже несмотря на то что Дэй-Кон нещадно расправлялся с недовольными и инакомыслящими, слухи о том, что творилось по сторону моста, все равно просачивались. Да и предыдущие столкновения с эльфами и эльвар нельзя было назвать удачными для великой империи Дракона. От гигантской полуторамиллионной армии осталось не более ста тысяч. Сто тысяч озлобленных, потерявших всякую надежду людей. Те пятьсот тысяч что стояли сейчас подле скал гремлинов были последним резервом императора. Лишившись и его, он бы не смог более ходить в походы ибо в противном случае попросту рисковал потерять свои земли. И это понимал не только он, но и его противники.

Осознав, что враги отнюдь не собираются сдаваться, аррекс отдал приказ атаковать. Место выбранное дубнями было довольно удобное, каменная расселина внутри скал похожая на ту что скрывало за собой мост в запретные земли. Здесь отряд древней так просто было не взять. Глядя на открытые исполненные внутреннего достоинства лица лесных богатырей, император озверел настолько, что приказал своим воинам покончить с ними первым же ударом. Настоящая прорва врагов, среди оскаленных лиц которых мелькали и аррексийцы, и степняки, и мечи, бросилась на древней словно свора бешеных псов на дикого вепря. Однако прямодушные и бесхитростные в недалеком прошлом воители преподнесли своим врагам неожиданный сюрприз. Когда до их порядков осталось несколько десятков шагов, в аррексийцев полетели массивные стеклянные шары и зажженные сланцевые сосуды. Нет в этот раз в них была не смертоносная бурая гниль, которая могла с равным успехом ударить и по своим и по чужим. Ныне это был огонь и гремящее стекло. Убойная и смертоносная смесь. Стеклянные шары оглушительно взрывались прямо в гуще врагов, разрывая и калеча их тела, а мелкая стеклянная пыль повисала в воздухе, наполняя легкие смертоносной начинкой и заставляя людей в буквальном смысле выплевывать собственные легкие. Огонь лишь усугублял дело, превращая стекло в вязкую тягучую жижу плавящую плоть и металл. Атака имперцев захлебнулась. Дети Дракона, как ныне гордо именовал их грозный аррекс, внезапно осознали, что своенравная огненная стихия отнюдь не спешит признавать их своими детьми.

Аррексийцы откатились назад, оставив на земле множество окровавленных и обожженных изуродованных тел. История повторялась. Однако аррекс не желал успокаиваться, вновь и вновь посылая своих воинов вперед. И каждый раз дубни отбивали их атаки с огромным уроном для первых. Благодаря рачительным гремлинам огненных и стеклянных бомб у них имелось в избытке. Но как бы то ни было рано или поздно подобному везению должен был прийти конец, ибо не десяти тысячам, сколь бы могучи они не были, воевать с полумиллионной ордой. Там где не могут преуспеть мечники и копьеносцы в ход пускают лучников. Так поступил и аррекс, спеша завершить становление собственной власти над этими землями. Он уже не жаждал сделать это красиво. В самой глубине его сути поселился дикий безотчетный ужас перед местными обитателями, а сама земля здешних мест сводила его с ума. Все чего он ныне желал это поскорее покинуть сию обитель ужаса и вернуться в свою монументальную цитадель в стольном Георе, где он ощущал себя поистине всемогущим и неуязвимым. Дождь из лучных и арбалетных стрел темным стелящимся пологом накрыл стройные порядки лесных воинов. В ответ поднялись широкие массивные щиты из мореного дуба. Слишком тяжелые для обычного человека они превосходно защищали могучих древней, чьи тела также были ощутимо крепче и мощнее людских. Однако несмотря на это среди их шеренг нет-нет да и падал очередной воин, а аррексийцы и не думали прекращать обстрел. Стрел в их арсеналах имелось в избытке.