В Орроу, город ставший судьбоносным для мальчика, а затем и мужа, в которого превратился за эти двадцать лет Уголь, отряд прибыл уже глухой ночью. Естественно аррексиона сразу же узнали и тут же выдели ему и его эскорту лучшие апартаменты прямо в замке градоправителя.

Койка предназначавшаяся Углю оказалась застелена настолько мягкой и душистой свежей периной, что он моментально провалился в тяжелый сон без сновидений. Наутро же их огорошили неожиданными известиями. Оказывается Этий Красс уже три дня как выступил на юг, не став дожидаться принца. И его можно было понять. Император из-за осеннего времени года приказал ему не затягивать с кампанией чтобы успеть завершить все до зимних холодов, когда воевать даже для обученной армии Аррексии станет довольно накладно. Тем паче что сам принц Эльзикс не слишком-то торопился исполнять повеление своего родителя поспешить на юг, делая долгие стоянки в дороге намного чаще, чем это обычно было принято среди простых солдат во время похода.

Надо сказать, аррексион не слишком расстроился сему факту, ничтоже сумнящееся приказав готовить пир по случаю собственного прибытия. В конце концов его отец далеко, и он должен хоть как-то вознаградить себя за все те тяготы, что он испытал во время пути в эту богом забытую приграничную глушь. К тому же воины его отряда сильно пострадали. Многие вообще убиты, а выжившие практически все имели легкие ранения, которые требовали немедленного осмотра и лечения.

Пир оказался поистине роскошным. Градоправитель, старый опытный служака, прекрасно понимал, кого именно ныне принимает, и потому расстарался на славу. Длинные столы в главном замковом зале буквально ломились от различных яств. За месяцы прошедшие с момента вторжения варваров горожане сумели заново отстроить все разрушенное войной и теперь не ударили в грязь лицом перед венценосным гостем.

Люди принца вволю пировали, от души наслаждаясь заслуженным отдыхом и свысока посматривая на воинов градоправителя. Последние хмурились, отводя глаза, но по понятным причинам не рисковали затевать ссоры с чужаками. Храбрые воины, они не боялись честной схватки, но аррексион слыл очень жестоким и мстительным человеком и мог жестоко покарать того, кто осмелится поднять руку на его людей, пусть даже те и первыми спровоцируют ссору.

Уголь ел и пил вместе со всеми, но держался подчеркнуто тихо и скромно, стараясь лишний раз не привлекать к себе внимания, как, впрочем, и всегда. Пока следовало выжидать и по возможности держаться в тени. У него еще будет шанс проявить себя.

— Эй ты, как тебя… Уголь! Отчего ты так невесел и хмур? — принц Эльзикс со смехом уставился на опустившего голову богатыря. — Ты что, не рад моему спасению?

Угля как спасшего жизнь отпрыску царской крови в качестве исключения пригласили за стол для знати, впрочем, как и всех прочих уцелевших гвардейцев принца. Помимо них и аррексиона за ним находились лишь градоправитель, его сын, а также главный пресвитер города, бывший после епископа, который стал уже так немощен и стар, что практически отошел от дел, главным представителем здешней церкви Всеединого.

— Что вы, Ваше Высочество. Ваше спасение — величайшая милость Всевышнего. — Уголь благочестиво осенил себя знаком Атона.

— Воистину так. — Подобострастно кивнул градоправитель и поднял серебряный кубок полный вина, предлагая выпить за сие свершение. Естественно возражений ни у кого не возникло, и пирующие осушили свои кубки, провозглашая громкие здравицы принцу. Что характерно кубки простых воинов были железными, лишь знать имела право есть и пить на серебре. Аррексион же единственный из всех пировал на золоте.

Празднество тем временем шло своим чередом, многие уже были изрядно пьяны, но не пресвитер, который то и дело кидал на Угля весьма и весьма красноречивые взгляды. Сам богатырь с первого взгляда узнал священника. Именно он двадцать лет назад заставил его смотреть на казнь Зивиры, и хотя годы изрядно прибавили брату Преону морщин и седины, взгляд его холодных серых глаз был все так жесток и проницателен.

Оставалось лишь гадать, узнал ли он в нем того мальчишку, которого едва не разобрали на куски для личной коллекции самого Первосвященника, однако это Углю предстояло выяснить в самое ближайшее время. Еще когда он только планировал всю эту авантюру, то прекрасно сознавал, что шансов на успех у него практически нет. Даже самый могучий и удачливый воин не сможет в одиночку противостоять всей ужасающей мощи военной и государственной машины империи подкрепленной к тому же тоже далеко немалыми силами атонианских клирикалов.