— Уверен… — с деланным сомнением протянул мастер. — Там, куда мы идем, будет жарко. Очень жарко.

— Хык, никогда еще Сила не бежал от схватки. — Грозно нахмурился исполин. — Укажи мне своих врагов, и я разделаюсь с ними!

— Ну раз так то что ж, ты принят. Поедешь на горбаче. Мы с Пар-Ханом возьмем второго, а мальчишка на тебе, Морн. Пусть едет на твоей лошади. Все равно он вряд ли умеет самостоятельно ездить верхом.

— Да он же редкостный тугодум… — Вполголоса проворчал Нодди, глядя на безмятежного богатыря, который как раз удобно устроился на одном из горбачей. Животное ощутимо просело под тяжестью колосса и, недовольно взревев, попыталось укусить его, однако могучий шлепок богатырской ладонью по слюнявой морде разом пресек всякие попытки сопротивления. Скакун сполна ощутил всю ужасающую силу своего нового наездника и счел за лучшее покориться.

— Зато силы ему не занимать… — Многозначительно хмыкнул Морн. — С таким мордоворотом можно даже городские ворота без тарана штурмовать.

— Ага, до тех пор пока тебя стрелами не утыкают…

— Как бы то ни было, а воины нам нужны до зарезу, сам же жаловался что нас слишком мало. Так что привыкай к новому товарищу и не вздумай задирать его без нужды и тем более путаться у него под ногами. Потому что если он ненароком не заметит и наступит на тебя, даже пройдоха Пар-Хан тебя после не отыщет.

Великий аррекс задумчиво глядел с балкона своего монументального дворца на бесчисленные толпы собравшиеся на главной площади. Все эти люди предвкушали невероятное зрелище, которое вот-вот должно было развернуться перед ними. Турнир. Великий турнир, который по приказу аррекса проводился раз в десятилетие чтобы выявить лучших из лучших. Самых сильных и безжалостных воинов этого мира. Счастливчиков выигрывавших его император приближал к себе, обличая особым доверием. А проигравших… а проигравших уносили с арены вперед ногами, и более никто и никогда не вспоминал их имена.

Как забавно все повернулось. В самом начале своей жизни он стоял ниже низших и не имел даже собственного угла, а ныне он полновластный владыка мира, и любая его прихоть — закон для всех прочих. Все его враги лежали в земле. Все эти патриции и негоцианты… они так истово уповали на свое золото, почитая его превыше хищной стали воинов. Он показал им, как сильно они заблуждались… Однако отчего-то он не ощущал себя счастливым. Не ощущал того что чувствовал, когда у него была его Зивира. Лишь она одна дарила ему свет, и с ее смертью этот свет окончательно угас. Уголь ничего не чувствовал к этому миру кроме глухой темной ненависти и глубокого презрения. Уголь… а ведь он почти забыл это свое прозвище. Теперь у него и вовсе не было имени. Его заменил ему его титул. Ибо у империи может быть лишь один аррекс. Вечный император вечного миропорядка.

Еще в самом начале его правления судьба не иначе как за все прочие его лишения преподнесла ему донельзя приятный сюрприз в лице одного старого знакомца. Он прибыл тогда вместе со своим бродячим цирком на столичное представление, видимо еще не зная о том, что приключилось в империи. Годы прибавили Аро немало седых волос, но несмотря на это Уголь сразу узнал его… Для него он приготовил особое развлечение. Полукровку раздели догола и при помощи специального приспособления, изобретенного, к слову сказать, умельцами пресвитеров Всеединого, закачали в вены расплавленное золото. Забавно, однажды Аро как-то обмолвился, что даже целая река золота не способна будет утолить его страсть к этому металлу. Великий аррекс сполна дал ему возможность проверить это на практике.

Он шел по главной площади в окружении своих верных «драконов», то чем стала бывшая императорская гвардия. Теперь ее воины были закованы в сплошные черненые шипастые доспехи в противовес «белым» гимнетам. Последних император не стал трогать, посчитав подобный контраст довольно забавным. «Черные» и «белые» жестоко соперничали между собой, и турнирные бои меж ними были особенно зрелищными и захватывающими.

На площади яблоку негде было упасть, но люди тем не менее поспешно расступались перед императорским эскортом, склоняясь в униженных раболепных поклонах. На небольшом импровизированном помосте выделывал незатейливые трюки молодой симпатичный акробат со смешливым открытым лицом. Он прекрасно видел приближение кесаря, но тем не менее не прервал свое выступление, все так же продолжая кувыркаться и улыбаться толпе. Аррекс замедлил шаг, знаком велев эскорту остановиться.

— Как тебя зовут. — Поманил он пальцем молодого атлета.

— Фадр, Великий. — Улыбнулся акробат, отвесив императору изящный поклон.