— Ты то уж молчал бы лучше, гроза горбачей. — Отмахнулся Нодди. — Он тебе двойку треф казал. Потому что один и один будет два. Понял? Двойка треф — два. Так что кто из вас дурнее еще большой вопрос…

Сила в ответ что-то обиженно пробубнил, но ввязываться в спор не стал. Благо на этом поле боя он был, мягко говоря, далеко не так грозен как в лихой рукопашной схватке.

— Ладно, пора на боковую. — Нарушил повисшее молчание Морн. — Завтра нам предстоит нелегкий переход.

— После таких новостей, пожалуй, заснешь. — Проворчал Нодди. — Хотя где-то у меня тут завалялась баклага доброго эля. Вот с ней мне, пожалуй, и твердая земля мягче перины покажется.

* * *

На следующее утро путники проснулись с первыми лучами и принялись готовить завтрак, стремясь как следует насытиться перед длинным переходом. Лица воинов были мрачными. Все они хорошо понимали, что как бы тяжело им не было до сих пор, это лишь малая часть тех трудностей, которая обрушится на них, едва они вступят в южную степь. Там на открытых просторах весь отряд будет как на ладони, и каждый встреченный местный станет считать их своей законной добычей. Несмотря на присоединение к Аррексии южные племена во многом сохранили старые обычаи и не пускали на свои земли никого постороннего. Дерзнувших нарушить их границы одиночек степняки либо убивали, либо продавали в рабство.

Чиллак нервничал не меньше других. В силу возраста он не до конца понимал, отчего его путники так напряжены, но их озабоченность инстинктивно передалась и ему.

— Чиллак, проклятый мальчишка! Почему горшки до сих пор не надраены! Вот сейчас отдеру тебя палкой так, что с неделю нормально сидеть не сможешь! — внезапно раздался резкий неприятный голос, и мальчуган испуганно подскочил на месте.

Прямо напротив него сидел шут и довольно скалился, явно наслаждаясь произведенным эффектом.

— Откуда ты… — Изумленно выдохнул парень. — И голос точь в точь как у… Я же тебе ничего не рассказывал! Нодди, признайся, это ты его научил?

— Шутишь что ли. — Угрюмо пробурчал коротышка, отхлебывая эля из своей заветной фляги. — Делать мне больше нечего кроме как дразнить всяких сопляков.

— Эй, медвежонок, хватит играть, иди скорее есть. Я приготовила яблочный пирог, как ты любишь… — Ласковым голосом почти пропел шут, поворачиваясь к коротышке.

— Ты… — Нодди сжал кулаки. В его глазах стояли крупные злые слезы. — Да я тебя… — Плечи бородача беззвучно тряслись, а лицо потемнело от горя.

— Ты чего это, брат? — озабоченно протянул Морн. — Никогда не видел тебя таким. Что произошло?

— Этот… он… так меня только мать называла… — Нодди, наконец, сумел справиться с собой.

— Странно все это… — Протянул Морн. — Откуда он столько о нас знает… Лазутчик…

— Нет, брат, тут иное. — Голос Нодди был непривычно серьезен и тих. — Я ведь об этом никому не рассказывал, даже тебе. Мать меня так только дома и звала. И в детстве, и после когда я вырос и связал свою жизнь с легионом. Я так редко видел семью, наезжал урывками… А однажды вернулся в родную деревню, но нашел там лишь кости и пепел. Солдаты сожгли ее за недоимки. В назидание остальным. Мать, братья, сестренка, все погибли… С тех пор я поклялся себе, что не буду знать покоя, пока эти твари не ответят мне за все. — Кулаки бывшего легионера сжались. — Не мог он об этом знать, брат. Никак не мог. Но знает…

— Ничего, брат. — Глаза Морна потемнели. — Час расплаты близок. Поверь, ни один из палачей не уйдет от ответа…

— А ты сам, Морн. — Неожиданно даже для самого себя робко спросил Чиллак. — Отчего ты воюешь против аррекса и за что так ненавидишь того гиганта с лицом мертвеца.

— У меня была возлюбленная. — Опустил голову наемник. — Она была моим светом, всем для меня. Мы хотели поженится и родить кучу детей. Она была очень красива и нравилась многим мужчинам, но выбрала отчего-то меня, простого легионера, хотя за ней ухаживали гораздо более важные и богатые люди. И один из них не принял отказа. Им был владыка Южной Степи. Он желал заполучить Мину для своего гарема. Она плюнула ему в лицо, и он зарубил ее на месте… Как же я хотел тогда убить эту тварь… Но его слишком хорошо охраняли… Я ушел из легиона, пил по черному, бросался, очертя голову, в самые лихие стычки, мечтая лишь о том, чтобы меня убили, и я, наконец, бы смог соединиться с Миной там в иной жизни… Но смерть все не приходила за мной, и я понял, что это знак. Провидение оставило меня жить, чтобы я сумел отомстить. А потом в одной из таверн я нашел такого же неудачника, как и я сам, у которого жизнь отняла все. Нодди тоже как и я служил в девятом легионе, но при обозе, потому что не с его ростом биться в фаланге. До того мига мы не знали друг друга, но быстро спелись, ведь у нас была одна общая цель. Мы оба жаждали мести. С тех пор мы не расстаемся.

— Месть порой бывает сильнейшим мотивом, но не стоит слишком давать ей волю. — Покачал головой пилигрим. — Иначе она сожрет тебя целиком… Тушите костер. — Неожиданно оборвал он себя на полуслове. — Пора выдвигаться.