— Это наши земли. — В голосе Шанга послышалось облегчение. — Здесь мы в безопасности.

Далее поездка проходила не пример веселее. Путники смогли наконец полностью расслабится и отдохнуть от тягот пути. Останавливались в попадавшихся на пути стойбищах эльвар. Сородичи Шанга такие же худощавые и серокожие как и он сам относились к первому с большим почтением и с радостью предоставляли чужеземцам все необходимое, не скрывая притом живого интереса к гостям. Жили эльвар в шатрах из звериных шкур. По ходу поездки Шанг много и охотно рассказывал остальным об обычаях своего народа. Их племена подразделялись на многочисленные колена, меж которыми в древние времена порой возникала вражда, но ныне все разногласия вроде бы были улажены. Однако Чиллака больше поразило не отсутствие вражды меж здешними, а тот факт, что эльвар не держали у себя никаких домашних животных. Вообще.

— Нам они не требуются. — Улыбнувшись, пояснил эльвар в ответ на вопрос парня. — Все потребное для жизни мы добываем, охотясь.

— А лошади? — искренне удивился мальчуган. — Разве они вам не нужны?

— Мы можем двигаться гораздо быстрее людей. — Прошипел Шанг. — Я научился ездить верхом лишь в землях смертных, узрев ваши обычаи. Должен признать, что это весьма удобно. Однако мои сородичи вряд ли пожелают расстаться со старыми привычками.

Еще через несколько дней пути отряд достиг, наконец, главного стойбища эльвар. Оно практически ничем не отличалось от прочих поселений, будучи лишь несколько больше в размерах. Встречать их вышла целая процессия во главе со статным высоким эльвар облаченным в меховую накидку украшенную большими пестрыми перьями.

— Шидан. Верховный вождь всех эльвар. — Пояснил Шанг остальным.

— Как прошел твой путь, и кто эти смертные? — произнес Шидан сильным голосом. Как и все эльвар он издавал специфические шипящие звуки при разговоре, но у путников подобное давно уже не вызывало отторжения.

— Мои побратимы. — Усмехнулся Шанг. — Они не раз спасали мою жизнь, как и я их. Я ручаюсь за них. Наши подозрения подтвердились. Смертные с той стороны Прохода действительно готовят против нас большой поход. Как я понял, им нет дела до наших земель, но их вождь настоящее чудовище. Он бессмертен как и мы, но правит силой и мечом, не учитывая свободу воли иных. Все люди той стороны его рабы. И он жаждет крови и новых завоеваний.

— Бессмертен? — нахмурился Шидан. — Он не нашей крови?

— Нет. — покачал головой Шанг. — Я не знаю кто он, но сила в нем немалая. Я хотел убить его, но потерпел неудачу. Боюсь, в скором времени нас ожидает вторжение.

— О каком числе воинов идет речь?

— Ты не видел подобного допрежь. Все наше племя лишь ничтожная капля в сравнении с полноводной рекой, столь велики их армады.

— Если это так, то что нам делать? — лицо вождя потемнело. — Как уберечь наш народ от беды?

— Острить клинки. — Хищно усмехнулся Шанг. — Люди не слишком хорошие бойцы. Один эльвар стоит трех, а то и четырех их воинов, да и эльфийские леса им так просто не взять, Однако меня тревожит их вождь. От него исходит главная опасность. Если бы мы смогли убить его, вторжение бы захлебнулось. Я уже говорил с Эверионом. Как только лесные воины заметят армаду чужаков, они пришлют нам весть. Племя должно быть готово выступить. Лишь совместными силами сумеем мы одолеть врага.

— Я услышал тебя. — Кивнул головой Шидан. На его лице залегли тяжелые тени заботы. — Я передам старейшинам твое послание. Все мы давно уже чуем угрозу незримо нависшую над нами. Посему, думаю, они внимут предостережению и примут верное решение.

* * *

Великий аррекс задумчиво глядел на огонь, рассеянно потрепывая по загривку огромного лохматого гиганта разлегшегося у его ног. Гых был горным великаном похищенным людьми аррекса из родных гор еще детенышем. Уголь лично воспитал его, превратив могучее чудовище в верного защитника готового отдать жизнь за своего обожаемого хозяина. Более внутри походного императорского шатра никого не было. Без малого год ушел на то чтобы собрать требуемую ему армию, стянув воинов со всех уголков необъятной империи. Сбор был объявлен в великой южной степи, ибо ни один город не вместил бы чудовищную двухмиллионную орду. Для аррекса этот поход был не просто завоевательной кампанией. Нет все это было живым свидетельством, наглядным символом его власти, кровавым пиршеством тьмы, которым он желал насладится в полной мере, когда плоть и кровь смертных и бессмертных, наконец, столкнется с костью и металлом в ожесточенной схватке не на жизнь а насмерть… И еще это была месть.