— Да нет, раз ты уж добрая такая девушка, дай мне лучше монетку, а то когда Лусия станет совсем немощной и уже не сможет ходить на рынок, ей за эту монетку водичку-то и достанут.

Чувствуя себя такой слабой, я вдруг до слез пожалела одинокую старуху, вытянула лоскуток с карлино, развязала его и дала ей горсть монет.

Лусия с жадностью перебрала каждую, потом пристально на меня посмотрела и неожиданно сказала:

— Не боись, девушка, никому не скажу, что ты сегодня не ночевала. Нет, ты не думай, что я такая вредная и слежу за тобой…

Нет, на благодарность я не рассчитывала, но видеть во всем корысть…

Я возвела глаза к небу… и, чтобы прекратить внезапно пробившиеся излияния Лусии, поспешно распрощалась и отправилась в поместье.

На работу, как и думала, я немного опоздала. Помощники повара уже развели огонь в печи и натаскали из колодца воды в огромные сосуды. Но пока ни экономки, ни повара не было, быстро достала муку, большую деревянную миску, собираясь поставить закваску.

Но сегодня все это давалось мне необычайно тяжело. Засучив рукава платья, в перепачканном мукой фартуке я с трудом месила тесто для пирогов. Мне не повезло, у хозяина сегодня гости, значит, будет много дополнительной работы.

Руки дрожали, в голове стоял туман, таблетки от сна уже не действовали… Я не помнила, когда последний раз хоть что-то ела и самое главное, есть, вообще не хотела.

Чувствуя порыв холодного воздуха, когда открылась дверь, я равнодушно покосилась на входящего.

Вновь тот разряженный аристократ с неприличными манерами. На этот раз он был в ярко зеленой весте. Судя по мешкам под глазам и густым винным ароматам, он всю ночь пил и еще спать не ложился. Заметив меня, синьор оживился. И этот проблеск не назвала бы это радостью, скорее нехорошим оживлением.

Я прищурилась и смерила незваного посетителя ледяным взглядом.

Синьор, гордо осмотрев пустую кухню, важно приблизился.

— Ну, так сегодня ты согласна развлечь меня? — спросил гость, с придыханием ко мне склоняясь.

Меня передернуло от отвращения и страха. Вообще-то высоких мужчин здесь было еще меньше чем в Англии, но этот был выше меня на две головы.

— Вот увидишь, тебе понравится. И мое золото тоже… Я хочу тебя, красавица, — пробормотал он, все ближе ко мне склоняясь. — Получишь удовольствие, а потом сама будешь искать меня, потому что я умею это делать…

— Мое удовольствие не стоят вашего беспокойства, синьор, — сказала я холодным тоном, который обычно приберегают для зеленщика.

Чего он ко мне привязался?! И куда вся куртуазность делась? Вот же мерзавец!

Я покачала головой, молча отказывая, все еще надеясь, что можно решить проблему мирно. Но гость только злорадно усмехнулся.

Отступая от него, я выставила перед собой руки, перепачканные в муке с налипшими кусочками теста, в надежде, что он не станет пачкать столь превосходную зеленую весту мукой.

— Я вчера проследил за тем синьором, которого ты провела как младенца… — В его голосе звучал явный намек на угрозу.

Сначала я не поняла о ком он, но разряженный синьор сам пояснил:

— Я шел за ним до самой старой верфи, а когда он понял, что ты, плутовка, туда не пришла, принялся рассматривать какое-то дьявольское приспособление…

Я так и думала, что Рома дал Артуру что-то для поиска. Скорее всего, кольцо измерения радиации. Так он и нашел меня в Неаполе.

— Я ни с кем не договаривалась, синьор, вы видимо перепробовали молодого вина или перегрелись на солнышке. — Я попыталась разозлить его, чтобы он перестал болтать об Артуре и кольце.

Наступая на меня, синьор прижал меня к деревянной перегородке, за которой на полках хранили сковородки и котлы. Он резко толкнул меня в нее и сразу же задрал юбку. Гость был здоровый, злой и явно никогда не получавший отпора.

Но, увы, у меня не было сил и поэтому никакой возможности вырваться из его объятий. Пальцы с острыми ногтями впились мне в плечи.

— Прошу, синьор, отпустите меня, — взмолилась я, когда он поволок меня в сторону кладовки. — Это плохо кончится…

— Не лги и не выкручивайся! Ты этого хочешь, не меньше чем я! — рявкнул он, заламывая мои руки.

С выпученными глазами побагровевшим, лицом, похож на сумасшедшего он остервенение оборвал пуговицы на моей блузке и разорвал нижнюю рубашку из тонкого батиста. Кровь в моих венах застыла.

Я ударила ногой, пытаясь сломать его голень, но то ли сил не хватило, то ли он увернулся и мой удар прошелся вскользь, но в ответ он коленом резко раздвинул мои ноги.

Мерзавец склонился ко мне, чтобы поцеловать в шею, а затем мокрыми губами грубо впился в губы.

Я кое-как вывернула руку, добираясь до его шеи, но не успела. В коридоре на его спиной появился главный повар, испанец, и от души огрел соотечественника-негодяя сковородой.