Расстроенный Эйлилл молчал, но подтверждение всему высказанному Сашкой отчётливо рисовалось на его лице. Поэтому она решила подсластить пилюлю.

— Да ты не бойся. Кроме нас, никто не догадывается, кто ты.

— Ещё час — и учебный день будет закончен, — несмело напомнила Кэйтрия, с тревогой всматриваясь в красавчика эльфа. — Давайте поговорим после этого часа? Если хотите, я могу дать клятву молчания.

— Хотя мы все молчали до последнего, — напомнил Доран. — Пока вам всё это не понадобилось. Но если не хотите с нами сотрудничать, мы и сами попробуем всё сделать, как надо.

— А то они знают — как надо, — буркнул Гарбхан.

— Знаем-знаем. И получше некоторых, потому что основные сведения у нас в руках, — многозначительно сказала Сашка. — В первую очередь надо найти побольше художников или тех, кто более или менее умеет рисовать. Ту же графику. И тогда…

Договорить она не успела: одновременно со звонком на пороге аудитории появился преподаватель.

— Я согласен, — шепнул Эйлилл, снова склонившись к столешнице и глядя на него искоса. — Где собираемся?

— Мы переехали — Кэйтрия сказала?

— Да.

— Наберём всё, что надо для обеда, и засядем в нашем номере, — предложила Сашка. — Думаю, Кэйтрия не откажется от мысли устроить званый обед? Кэйтрия, да?

Кэйтрия опустила засиявший взгляд. Гарбхан поморщился, но ничего не сказал, а Доран с облегчением усмехнулся.

Лекция началась.

А Сашка снова взялась за карандаш. Три картинки, будущие магические для продажи, она уже сделала — осталось раскрасить. Дома. Теперь она сосредоточилась на собственном сновидении. Вызывала в памяти тот эпизод, о котором Киардха сказал, что именно с него начался страх цвергов перед рисунками. Дотошно вспомнив, какое она начертила трофейными мечами невидимое изображение, прежде чем проткнуть его, Сашка склонилась над листом и принялась тщательно выводить нужную фигуру.

Парни мужественно взяли на себя расходы по основным блюдам, пока Кэйтрия и Сашка выбирали десерт. Лавка Сашке понравилась — этакий уютный магазинчик с обманчиво низким потолком из-за огромного количества полок и товаров… Она, эта лавка, вдруг отчётливо напомнила ей автобусные поездки городских спортивных команд на областные соревнования, когда машина время от времени останавливалась возле деревенских магазинов с обыденной, стандартной вывеской "Товары повседневного спроса". Так же, как и там, в оставленном мире, эта лавка была длинной и неуловимой глазом границей делилась на части с продуктами и "промтоварами". Здесь даже были бочки с солёной рыбой — судя по неожиданно приятному и сытному запаху, от которого (она видела) даже парни сглотнули…

Сашка ещё вздохнула, обернувшись к окнам продуктовой лавки: сейчас придут в гостиничный номер — и больше не выйдут. Нет, Эйлилл с Гарбханом, конечно, уйдут, но… Так хотелось бы подольше погулять по городу при свете настоящего дня, посмотреть на величественные здания, которые завораживали причудливыми линиями и украшениями даже в вечерних сумерках… Она осторожно отошла от Кэйтрии, увлечённо и весело торговавшейся с продавщицей — светленькой девушкой, которая бойко бегала между прилавком и торговыми стеллажами, которые солидно высились, набитые по рядам предметами и продуктами настолько плотно, что оставалось только удивляться, как всё это богатство до сих пор не рассыпалось, обвалившись.

Забывшись, Сашка смотрела в окно, разглядывая соседний дом с мелкими архитектурными штучками поверх карнизов, мокрый от дождя эркер с изящными завитками по краям рам, чьи окошки, поблёскивающие под дождём, словно написаны акварелью… Едва вспомнила об акварели, понурилась. "Дед. Как же тяжело здесь без тебя. И как было бы тяжело без твоих словно бы ненароком промелькнувших уроков…" Внезапное присутствие за спиной учуяла сразу. Ощущение одиночества пропало. Кто-то вторгся в личное пространство, вторгся слишком близко, но пока помалкивал, будто не желая мешать её наблюдению за улицей.

Резкий ветер бросил в стекло дождевые брызги, обливая его поверхность мутно-прозрачной струёй. Сашка вздохнула и спросила, не оборачиваясь:

— Пора?

— Нет ещё, — отозвался Доран. — Мы решили переждать ливень, а потом пойдём.

— Хозяин лавки ругаться не будет? — всё ещё глядя в окно, спросила она.

— Нет. Он нам предложил чай.

"Всё ясно. Накупили много чего — вот хозяин и надеется, что, оставшись, ещё что-нибудь присмотрим. Или чай — искренняя благодарность за множество покупок?" Сашка про себя усмехнулась: она очень быстро привыкает к здешним реалиям… Травник терпеливо стоял за спиной, и она вдруг подумала, что он стоит не из-за неё, а потому, что ему тоже нравится смотреть на улицу. Сашка осторожно взглянула. Хм… Угадала. Снова обернулась к улице, тихонько улыбаясь — то ли тому, что угадала, то ли тому, что ему нравится то же, что и ей… Снова вздохнула и спросила: