И он быстрым шагом направился по тускло освещенному и неширокому, шага три шириной, коридору — еле-еле разминуться двоим с подносами или поклажей. Служебный ход был отделан желтоватым светящимся камнем на высоту человеческого роста. Потолок был не такой высоченный, как в холле, всего лишь метра три — видимо, чтобы легче было убирать рабочие помещения. Но и тут всюду виднелись резные арабески и панно с нехитрыми пейзажами.

Мы шли довольно быстро, и создавалось ощущение, что панно сливаются в одну картину ромашкового поля с глубоким синим небом. Показалось даже, что лицо обдувает свежий ветерок и откуда-то доносятся птичьи трели. Кто бы ни создавал это чудо архитектуры и магии, но он подумал и о простых людях, чья жизнь проходит в этих стенах.

За поворотом ромашковые панно сменились цветущими кустами, похожими на шиповник, стены стали нежно-розовыми, и запах соответственным.

— Здесь каждое ответвление коридора имеет свой цвет и запах, чтобы проще было ориентироваться, — пояснял дворецкий. — И еще хитрость: здесь нет ни одной одинаковой двери — на каждой особый резной узор. Замок огромен, есть и подземные этажи, и без таких подсказок легко заблудиться.

— Даже не подозревала, что в мире существует такое чудо!

Старик улыбнулся с такой гордостью, словно был его создателем.

— Второго такого нет. А что касается вашего вопроса, мэйс, вы должны помнить, что его сиятельство некромант. Более того, он — главный некромант королевства. Черный Ворон его величества. Разумеется, ему служат мертвецы. Но… Впрочем, вы сами увидите, что вокруг имени Орияров слишком много страшных сказок. Вы же понимаете, что держать трупы в доме негигиенично, они все равно гниют, несмотря на заклинания? — Дворецкий оглянулся в ожидании ответа, я поспешно кивнула, и старик продолжал: — Так почему вы считаете, что наш граф настолько глуп, чтобы этого не понимать?

— Я так не считаю! Но ведь скелеты уже не разлагаются?

— Ну какие из кучки костей и пустого черепа слуги? — фыркнул старик. — Да и сил уходит немерено, чтобы удержать костяк целым. Связок-то нет, кроме магических. Хозяин разве что в детстве баловался, горничных попугать. А теперь… некого уже пугать.

— Разбежались? — участливо спросила я.

— Кто как, — уклончиво ответил дворецкий, но у меня создалось впечатление, что он чего-то недоговаривает. — Вот мы и пришли.

Запах сдобы стал сильнее, смешавшись с малиновым ароматом коридора. Какое счастье, что у меня нет аллергии на запахи, иначе мой выигрыш на тотализаторе был бы под угрозой. Вспомнив о договоре с Кензом, я приуныла. Судя по пустоте и безлюдности замка, рассчитывать я могу только на карманы гарнизона. Но что, если весь гарнизон — это пятерка уже знакомых мне рыцарей? Эх…

Интересно, мэйстр Чесс азартен? Судя по его флегматичности, в этом омуте должны те еще черти водиться. И играть они должны на моей стороне.

Малиновый коридор вывел нас в небольшой холл прохладного лимонного цвета, двустворчатые двери в стене напротив были широко распахнуты, а в глубине идеально белого помещения виднелись столы с горами овощей и зелени, котлами и кастрюлями. Вокруг них суетилось с десяток женщин и поварят в колпаках и фартуках, а командовала ими высоченная бабища в полтора обхвата толщиной.

Лицо главной кухарки было грубым и непривлекательным, широкие брови нависали над маленькими, глубоко сидевшими глазками, нос выглядел огромной бордовой картофелиной, а толстые губы казались лепешками. Ее волосы были спрятаны под колпак, но на обнаженных по локоть руках виднелись густые черные волосы. И я сразу заподозрила, что никакие это не волосы, а самые настоящие шипы: именно так изображали скальных айэ в справочнике разумных существ, который я видела в библиотеке Тиррины.

— Мэйстр Чесс, мне показалось, лорд Дэйтар не нанимает чистокровных айэ. Я ошиблась? — шепотом спросила я.

— А, вы про нашу Шой? Она не айэ, она полудемоница. Ее спас от казни отец лорда Дэйтара, наш старый граф, и Шой принесла клятву верности ему и его семье.

А рисковые парни эти Орияры — подпускать вчерашнего врага к собственной кухне. Кто же не знает, что демоны с такой же легкостью дают клятвы, с какой их нарушают.

Аппетит совсем пропал, поэтому, когда Шой заметила нас, скромно переминавшихся в холле, и громовым басом велела зайти немедленно под страхом отлучения от обеда и ужина за промедление, я даже смотреть не могла на горку маслянисто поблескивавшей румяной сдобы. Похоже, я еще больший параноик, чем даже Ворон.

Впрочем, стоило Шой заговорить со мной, как все опасения выветрились: существо с такой добротой в голосе и взгляде просто не может оказаться вероломным отравителем.