Хлоя каким-то образом с легкостью избавилась от палок на окне. Она была сильна и глупа, если считала, что мы ничего не заметили. Я подняла камень с земли и отбила им лишнее стекло. Хлоя перелезла первой, за ней последовала я, потом я помогла перелезть Сансе и Каре. Мы ждали, пока наши глаза привыкнут к темноте, а затем начали двигаться.

— Ничего не видно, — возмутилась Санса, и в углу загорелся огонь.

— Санса, я же запретила тебе палить все подряд.

— Кара, она, возможно, спасает нам жизни, — прошептала я так, чтобы сама Санса не услышала похвалы.

В тусклом пламени газет, которые валялись в углу, мы успели разглядеть зал. Он был маловат. Сиденья остались на своих местах, но время и пыль затронули их. Красные шторы еле заметно были разорваны. Паркет осыпан пеплом, и больше ни единого признака пожара. Это была чарующая и устрашающая атмосфера одновременно. Мы могли с открытым ртом рассматривать все, но Хлоя вывела нас из раздумья. Девочка нашла рубильник, который, не задумываясь, включила. Нам все равно нечего было терять.

Лампы замигали, а затем ярко засветили. Я уставилась на старый пожелтевший стенд. Небольшой огонек, который распалила Санса уже потух.

— Расписание поездов, — Хлоя коснулась пальцем верхней строки. — Через десять минут ночной поезд.

— Оглядись, ребенок, неужели ты думаешь, что поезда здесь все еще ездят?

— Почему нет, Эль? Станция, может и старая, но рельсы, вроде бы на месте.

— Может, ты и права, Кара, но я ни во что уже не верю.

Даже если поезд ходил по расписанию, то он опаздывал на пять минут. Кара сказала, что он уже едет, но я не верила ее словам. Откуда ей было знать?

— Я слышу, как едет поезд, — протестовала Кара, укутавши и себя, и Сансу в лохмотья, которые мы нашли в каком-то кабинете.

Казалось, что люди в спешке сели на поезд, даже не собираясь забирать свои вещи. Они оставили все на свете и уехали в теплые края. Что-то напугало их.

Через десять минут поезд действительно приехал. Было видно, что он не собирался останавливаться, но ехал так медленно. Я не увидела в окнах ни одного лица. Более того, я даже не увидела машиниста. Словно на призрачную станцию приехал не менее призрачный поезд. Двери, которые обычно открывали проводники, были настежь открыты вовнутрь.

Санса залезла на спину Каре, и они первыми запрыгнули в вагон. Следом за ними Хлоя. Я была последней. Мне все равно казалось, что зверь там. В темноте блеснули два светящихся глаза, когда я оглянулись, будучи уже в вагоне. Хлоя дернула дверь и та с легкостью закрылась.

— Что дальше? — спросила Хлоя, проходя вглубь вагона.

куда он едет.

— Думаю, куда-то к воде, — предположила Кара. — И еще, тут кто-то есть. Этот голос очень знаком мне.

— Аэрон? — с надеждой посмотрела на нее. Кара лишь отрицательно покачала головой. — Ты кого-то слышишь?

— Да. Пару вагонов от нас. Думаю, Виа и Серафима.

— Что? Какого черта они здесь? Что они говорят?

— Кто это? — Хлоя ничего о них не знала, но не было времени отвечать на ее вопрос.

— Это плохая тетя, которая посадила меня в клетку, а потом отправила в тоннель, — ответила Санса.

— Они ищут тебя, Эль. Ты не должна проснуться. Они говорят, что хотят жить. Ты дала им эту жизнь, и они не хотят с ней так просто расставаться.

— Почему ты слышишь их?

— Я не знаю. Это началось давно. Я слышала все, что происходило у моря. Это, словно, дар.

Меня накрыла паника. Мы должны были пройти, как можно дальше. Нам нужно было спастись. Я уже понимала, что это их способности. У Кары безупречный слух, Санса маленький огонек, Хлоя сильнее всех на свете. Я неожиданно осознала, что практически у каждого из нас есть какая-то способность. Какая тогда способность у меня?

Мы совсем не готовились к нападению. Одна надежда была на способности тех, кто был рядом. Я стояла спереди, Кара и Санса, слева от меня, а Хлоя справа.

— Уже близко. Они движутся с огромной скоростью.

— Что делать, Кара?

— Отбиваться.

Серафима и Виа ввалились в вагон. На них были теплые вещи, чему определенно можно было позавидовать. В руках они держали огромные вилы. Серафима улыбнулась, и эта улыбка казалась мне безумной. Виа стояла с каменным лицом, не выдавая ни единой эмоции, но жилки на ее лице нервно задергались.

— Ну, здравствуй, Эльвери, — Серафима начала медленно подбираться ко мне.

— Что вам нужно?

— Ты не должна была выбраться из Колсвуда.

— Почему?

— Сколько бы я не искала ответ, его нет. Я не знаю, Эльвери. Не знаю, почему такая мышь, как ты, играешь такую важную роль.

— Что вы будете делать?

— Я убью твоих друзей, а тебя обязательно верну. Всё должно вернуться на свои места. Ты маленькая паршивая девка, которая решила обречь нас на смерть. Я не позволю.

Я поняла. Она не была плохой, она хотела жить и боролась за это любыми средствами. Жестокость была ее защитой. Возможно, она слишком жадно хваталась за жизнь, но это было ее право.